Вентийские Истории

[Real Deal]

Продолжение отличное вообще, на одном дыхании прочитал. Очень понравились описания, вроде живо получилось, особенно про пациентов/персонал лечебницы)) ну и то , что деталям внимание уделяете, как мне показалось, тоже, конечно, очень хорошо. Минусов и не заметил вроде. Жду продолжения!

[Седрик]

киберпанк>>>>стимпанк

разве не так? 

киберпанк заебал, если честно. со стимпанком интересней

[Captain Old]

]

 

Мне кажется немного странным сочетание иноязычных топонимов и топонимов а-ля рюзке зажопинск. К единому бы стандарту, как мне кажется.

[LilGenius]

Эрмегут блеать ололо вчера пол вечера ржал, теперь опять вспомнил

[elMORRO]

киберпанк>>>>стимпанк

разве не так? 

киберпанк заебал, если честно. со стимпанком интересней

кого он заебал? ни одного нормального киберпанка лет десять уже не выходило, как минимум 

и как ветка поджанра может быть интересней общего жанра

Изменено April 24, 2013 пользователем elMORRO

[Седрик]

 

киберпанк>>>>стимпанк

разве не так? 

киберпанк заебал, если честно. со стимпанком интересней

кого он заебал? ни одного нормального киберпанка лет десять уже не выходило, как минимум 

и как ветка поджанра может быть интересней общего жанра

меня заебал ну вроде стимпанк и киберпанк это поджанры научной фантастики, не? стимпанк интересней тем, что фантазия работает активней, когда представляешь все эти механизмы, детальки. а в киберпанке зачастую что-то типа "есть мощная еботека и вокруг неё все крутится: оружие, транспорт и т.д.". ну это лично моё восприятие, может я не то читал, не то смотрел.

[elMORRO]

 

 

киберпанк>>>>стимпанк

разве не так? 

киберпанк заебал, если честно. со стимпанком интересней

кого он заебал? ни одного нормального киберпанка лет десять уже не выходило, как минимум 

и как ветка поджанра может быть интересней общего жанра

меня заебал ну вроде стимпанк и киберпанк это поджанры научной фантастики, не? стимпанк интересней тем, что фантазия работает активней, когда представляешь все эти механизмы, детальки. а в киберпанке зачастую что-то типа "есть мощная еботека и вокруг неё все крутится: оружие, транспорт и т.д.". ну это лично моё восприятие, может я не то читал, не то смотрел.

scifi->cyberpunk->steam/biopunk

стимпанк интересней киберпанка получается, как джазхоп интересней репа. Большинство черт стимпанка можно без проблем изобразить и в рамках киберпанка, если автор конечно попадется. Вся (ну может не вся) волна посткиберпанка на этом была построена. Там главное с паром, да эрой подогнать 

Изменено April 24, 2013 пользователем elMORRO

[Седрик]

 

 

 

киберпанк>>>>стимпанк

разве не так? 

киберпанк заебал, если честно. со стимпанком интересней

кого он заебал? ни одного нормального киберпанка лет десять уже не выходило, как минимум 

и как ветка поджанра может быть интересней общего жанра

меня заебал ну вроде стимпанк и киберпанк это поджанры научной фантастики, не? стимпанк интересней тем, что фантазия работает активней, когда представляешь все эти механизмы, детальки. а в киберпанке зачастую что-то типа "есть мощная еботека и вокруг неё все крутится: оружие, транспорт и т.д.". ну это лично моё восприятие, может я не то читал, не то смотрел.

scifi->cyberpunk->steam/biopunk

стимпанк интересней киберпанка получается, как джазхоп интересней репа. Большинство черт стимпанка можно без проблем изобразить и в рамках киберпанка, если автор конечно попадется. Вся (ну может не вся) волна посткиберпанка на этом была построена. Там главное с паром, да эрой подогнать 

окей, туше

[elMORRO]

[elCT]

Любовь за гробом. Часть 2

Смеркалось. Центр как всегда наполнялся жизнью именно в эти часы: из дешёвых питейных заведений доносились звуки бьющегося стекла, удары и неслаженное пение, простой законопослушный люд торопился разойтись по домам после работы, а криминальные элементы как раз выходили поработать. Сыщики молча петляли по мрачным переулкам, а из теней то и дело выступали скользящей походкой хищников душегубы да грабители, замечали угрюмое лицо Папы Митча, как уважительно называли его в преступном мире, и заползали обратно.

Однажды Митч удалось поймать Тристальфа Скользкого, одного из самых ловких карманников города, прямо за руку, да еще и сломать ему запястье, когда тот пытался порыться в заднем кармане детектива. Эта история быстро распространилась и обросла фантастическими подробностями. С тех пор ни один уголовник больше не осмеливался связываться с Митчем. К счастью, никто не смог рассказать городским сплетникам, что поимка Тристальфа была чистой случайностью: детективу срочно приспичило высморкаться, он полез в карман за платком, но вместо ожидаемого предмета гигиены обнаружил чьи-то ловкие пальцы. Вполне естественно испугавшись такого неожиданного поворота нехитрой процедуры, сыщик что есть силы дернул за руку воришки, что и привело к знаменитому перелому и героической поимке.

Сейчас партнеры направлялись к особняку миссис Стивенсон, в надежде найти слуг и расспросить их о событиях десятилетней давности. Скорее всего, дом ещё не перешёл новому владельцу, а персонал еще не разошелся. Они довольно быстро добрались до особняка и с радостью увидели свет в окнах первого этажа. Дверь им вновь отворила мисс Гизентрау, бодрствовавшая даже в столь поздний час. Виноваты в этом были пережитые волнения и стариковская бессонница.

- Что вы желаете? – спросила она, потом поднесла ближе свечу, которую держала в левой руке и узнала их, - А, это вы. Проходите, мальчики.

Митч прикинул сколько ей лет и может ли она называть его «мальчиком». Наверняка она работала здесь ещё при отце умершего Ротруда, то есть она должна быть тем самым свидетелем предыдущих убийств. Ларри же, со свойственной ему напористостью, начал задавать вопросы, пока его нога еще переступала порог:

- Мисс Гизентрау, вы помните убийства осенью 1461 года?

Старушка несколько опешила. Немного подумав, она ответила:

- Нет, я работаю здесь с весны 1462 года. И я не из Венты, поэтому ничего не могу сказать о событиях того времени, сколь бы трагичны они бы ни были.

- А кто-нибудь из нынешних слуг работал тогда? – незамедлительно отреагировал Ларри.

Мисс Гизентрау беззвучно пошевелила губами, вероятно перебирая всех в памяти, затем раздумчиво проговорила:

- Вы знаете, выходит, я служу здесь дольше всех. Но, - доброе лицо разошлось в невеселой улыбке, - я совершенно точно могу сказать, где находится моя предшественница. Она устроила очень большой скандал, когда её забирали в сумасшедший дом. Это был мой первый рабочий день.

***

Старинные часы давно уж пробили полночь, но оба детектива всё сидели у камина с тлеющими газетными поленьями и дымили трубками. Количество умных мыслей, видимо, находилось в прямой зависимости от концентрации густого табачного дыма под потолком. Сейчас на него можно было повесить топор, ну или попугая, который, однако же, отлично себя чувствовал в этой убийственной атмосфере.

- После смерти мужа и служанок хозяйка тщательно избавлялась от всех людей, которые могли знать хоть что-то об этом. Не очень-то похоже на случайность. Получается, она каким-то образом причастна. Но почему она тогда тоже погибла? Но ведь не может же это быть совпадением? – вслух рассуждал Ларри.

Митч выпустил колечко дыма и задумчиво заметил

- А знаешь, Ларри, когда мы обыскивали ее комнату, я ведь наткнулся на бумаги о расторжении трудового договора с несколькими слугами, но не придал этому значения. Стало быть, Стивенсон была замешана. Нужно наведаться в Бедлам Даморы и встретиться с той женщиной. Разумеется, если она ещё жива, и если она способна разговаривать.

-Уверен, вы отлично найдете общий язык, - подпустил Ларри беззлобную шпильку скорее в силу привычки, нежели от особого желания, - вспомните старые денечки и всё такое…

***

Бедлам Даморы находился на западе и раньше представлял собой пристройку к храму полузабытой богини логики. Теперь здание было целиком переоборудовано под приют для душевнобольных и делилось на три корпуса – для буйных, для тихих и для персонала. Любопытно, что первоначальной целью последователей Даморы как раз был уход за умалишенными, и только века спустя храм приобрел религиозное значение, утеряв функцию лечебницы. Теперь же круг замкнулся.

- Держу пари, бывшие пациенты как раз и стали священниками, - съехидничал Ларри, когда Митч поведал ему эту историю.

- Надеюсь, врачами потом стали не они, - хмыкнул Митч, через высокий металлический забор наблюдая, как в довольно ухоженном парке, что опоясывал старое приземистое строение, гуляют «тихие» пациенты. До детективов доносились обрывки разговора

- …и пышногрудые гурии варят вишневый кисель.

- Все путаешь! Кисейные барышни гурьевскую кашу варганят.

- Кисетные барашки вяжут вышиванки?

- Эх, ты опять потерял нить… Вот возьми, я ее нашел!

- Спасибо, теперь давай искать иголку…

Сыщики поздоровались с дюжим привратником, который рассказал, где найти главврача. Прошествовав по засыпанной ракушечником дорожке, приятели оказались перед дверью, на которой висела золотистая табличка «Администрация». Не успел Митч постучать, как дверь отворилась, обнаружив на пороге жизнерадостного лысеющего толстячка в больничном халате. Он приветливо улыбнулся, обнажив ровный ряд белоснежных зубов, и тонким голосом представился:

- Понсий Пелагиус, помощник психиатра.

- Митчелл Рассел и Ларри Гувер, частные детективы, - Ларри предъявил свое потрепанное удостоверение, - Нам бы с главным врачом поговорить.

- Приятно познакомиться! Проходите, посетители. Понсий проводит, – помощник психиатра бережно взял удивленного Ларри за рукав и потянул за собой, бормоча: - по помещениям передвигайтесь потихоньку, пациентов плохо попусту потревожить.

- Но это ведь административный корпус, - начал было Ларри, но провожатый вдруг заливисто рассмеялся, потрясая жировыми складками.

- Понсий-прохвост пошутил, подменив проворно пластинку позолоченную! Пойдемте, приятелям представимся, пообщаемся, почаевничаем, покером побалуемся! Прекрасно проведем п-п…, любитель чая и азартных игр вдруг запнулся, остановившись осередь коридора как вкопанный.

- Время? - подсказал Митч, но толстяк окинул его обиженным взглядом и шмыгнул носом.

- Предстоящий…полдень, - нашелся Ларри, и на лицо толстячка вновь вернулась улыбка. Он пошарил в кармане халата, достал из него большую конфету и сунул ее в руку Ларри.

- Похвально, парень. Почти пришли, - детективы в компании улыбчивого сладкоежки повернули за угол и попали в просторное помещение, где, расположившись на удобных стульях вокруг большого круглого стола, несколько человек пили чай и играли в карты. Один из них, благообразный седой мужчина в белом халате, поднял глаза и, видимо, смутился:

- Господа, вы, наверное, ко мне?

Детективы в очередной раз представились и изложили цель своего визита. Седовласый мужчина представился главным врачом Бедлама, Арчибальдом Сандерсом, любившим время от времени пообщаться с пациентами в неформальной обстановке. Большинство из них – объяснил врач – были очень интересными безобидными людьми с крайне оригинальным взглядом на действительность. И вполне нормальными, если не считать небольших отклонений, к которым быстро привыкаешь. Тут взгляд врача упал на Понсия и он сурово произнес, тщательно выбирая слова без буквы «п»

- Сними халат и никогда больше не надевай его без разрешения. И верни табличку на место!

Когда пациент понуро удалился, врач усмехнулся:

- Никто не знает как ему удается это провернуть, но табличка всегда оказывается на двери того помещения, где нахожусь я. Повезло вам, что я не в буйный корпус отправился, - психиатр хитро подмигнул:

- А в остальном, Понс – отличный парень. Незаменим, если надо что-то быстро расположить в алфавитном порядке, очень любит помогать нашим архивистам.

- А завтра он начнет разговаривать на букву «эр»? - проявил Ларри научный интерес, при этом разворачивая конфету с интересом гастрономическим.

- Ага. В конце алфавита бедняге совсем тяжко придется. Но давайте перейдем к делу, - доктор извлек из лежащего рядом портфеля толстый блокнот, быстро пошелестел страницами.

- Вам нужна Милада Тенмиро. Она поступила к нам почти десять лет назад. Утверждала, что в доме живёт призрак, и что её хозяйка как-то с ним связана. Несколько раз был приглашён специалист по бестелесным сущностям, никаких следов не нашли, но она продолжала настаивать на своём – и вот она здесь. Очень приятная и тихая женщина, - он указал на пожилую женщину, которая сидела на диване в дальнем конце комнаты и листала свежий номер «Южного пассата».

- Пойдемте, я вас представлю. И, пожалуйста, не упоминайте при ней ни о чем сверхъестественном.

Поскольку детективы настояли на том, чтобы беседовать с мисс Тенмиро без лишних ушей, доктор удалился, а напарники проводили старушку в парк, где и расположились на широкой дубовой скамье в тени раскидистого каштана.

- Ну что же, можно и поговорить, – обратился к ней Ларри.

- Действительно можно, даже нужно: давно у меня не было гостей. Вы не против, если я закурю? - она достала тонкую сигарету, Митч предложил ей спички, которые были с благодарной улыбкой приняты.

- Мисс Тенмиро, - начал было Ларри, но она его перебила.

- Бросьте вы это. Можете называть меня Милада. Здесь не имеют значения куртуазность и экивоки, - она затянулась с видимым удовольствием.

Милада говорила удивительно ровным и спокойным голосом и совсем не производила впечатление человека, у которого отняли десять лет жизни и посадили бок о бок с сумасшедшими. Ларри не преминул это высказать, на что она ответила:

- Вы представились как детективы и, наверняка, хотите задать вопросы. Могу угадать, что самый первый, который вас интересует больше остальных, это можно ли мне верить. Может быть я действительно чокнутая? – сыщики с интересом посмотрели на неё, на лице Митча не дрогнул ни один мускул, а Ларри, не удержавшись, кивнул.

- Отвечу сразу. Нет, я не чокнутая. Из этого должен следовать второй вопрос. Что я здесь делаю? – теперь детективы кивнули уже синхронно.

- Видите ли, сначала я, конечно же, сильно сопротивлялась. Но потом поняла: родственников у меня нет, репутация подмочена. Да и чем это место хуже обычного дома престарелых, куда бы я всё равно отправилась на старости лет? Здесь всё бесплатно, отдельная комната, сбалансированное питание, тихие забавные соседи, которые каждый день развлекают меня небылицами. Чего может желать женщина моих лет, как не спокойной старости?

Ларри как раз дожевал конфету, которая оказалась необычайно вкусной, и попытался представить себе желания старушек, но в голову приходили исключительно пироги с вишней, вязание носков да толпа малолетних внуков, поэтому он решил, что вопрос был риторическим и перешёл сразу к делу:

- Мы расследуем смерть одной девушки, Жули, а также смерть её хозяйки, миссис Стивенсон…

- Так ей, суке, и надо, - при звуке имени бывшей хозяйки Милада смяла тлеющий окурок в руках даже не поморщившись, - А как они умерли?

Ларри рассказал ей все события вкратце, не упомянув, однако, об эктоплазме и их догадках. Милада сидела и внимательно слушала, изредка кивая.

- А теперь вы расскажете, как погибли мистер Ротруд Стивенсон и служанки Ковина и Элько?

- Хорошо, только принесите мне воды, чтобы я могла смочить горло. Рассказ обещает быть долгим, но интересным.

***

- Мистер Ротруд Иеремия Стивенсон был жестоким, эксцентричным, скаредным, но богатым господином. Происходил он из достаточно древнего уважаемого рода, но жил уединенно, поскольку сам же разругался со всей семьёй главным образом из-за денег. Впрочем, я мало об этом знаю. Одно можно сказать определенно – слугам он платил хоть и не очень много, но регулярно, поэтому мы были склонны терпеть его выходки и дорожить местами. Он часто утраивал скандалы без повода, грубил, плевался, доводил себя чуть ли не до истерики из-за, скажем, не вовремя поданного чая. Отношения с великосветскими дамами у него, конечно, не складывались, да он особо и не переживал на этот счет, предпочитая мотаться по кабакам да борделям. Особенно, помнится, любил рыжих. Всех наперечет в городе знал.

Милада сделала паузу, глотнула воды. Ларри принялся набивать трубку, Митч прокашлялся:

- Так Эбигейл была из этих…

Мисс Тенмиро махнула рукой:

- Нет-нет, она не была продажной девкой. Ротруд встретил ее в каком-то дешёвом пабе, куда частенько заходил под видом обычного обывателя. Было у него и такое развлечение. А Эбигейл там бренчала на пианино. Плохонько, кстати сказать, - мисс Тенмиро презрительно фыркнула и потянулась за новой сигаретой, - В одном рыжей бестии отказать было нельзя: она была умна. Мигом распознала в Ротруде богатея и стала активно соблазнять старичка – а был он уже немолод. Мистер Стивенсон принял ее ухаживания за чистую монету и, вот уж никогда бы ни подумала, влюбился. Влюбился как безусый юнец, опрометчиво и слепо. Он стал приглашать её к себе домой и вскоре, как вы понимаете, они сыграли свадьбу. От этого союза плевались все соседи, а родственники совсем разорвали с ним связь.

Я-то сразу раскусила намерения Эбигейл. Девчонка надеялась, что одной, особо бурной ночью, старый хрыч загнётся прямо под ней. Основания к этому были – возраст, вредные привычки и прочее. Однако, хозяин протянул еще семь долгих лет. Старик помягчал и, кажется, окончательно тронулся умом, только и знал, что обхаживать женушку, будто она лошадь призовая. Даже волосы ей расчесывал, старый фетишист.

Эбигейл же купалась в драгоценностях и в ванне с розовыми лепестками. Как муха в луже… мёда. Ходила в театр, потихоньку обучалась соответствующему поведению, удачно строя из себя светскую львицу.

- Ага. А потом дедуля очень удобно скончался, оставив ей состояние, - вставил Ларри, которому уже надоело слушать.

- Конечно. Эбигейл первым делом озаботилась тем, чтобы Ротруд составил завещание на ее имя. С этим проблем не возникло – родственнички давно уже поставили крест на его состоянии, а жадность старика сменилась точно направленной расточительностью. Он в женушке прямо души не чаял. Время шло, и, наконец, осенью 1461 года мистер Стивенсон сильно захворал. Лёгкая простуда, которую так легко подцепить в это время года, переросла в воспаление лёгких. Хозяин надсадно кашлял, отплевываясь кровью, никакие средства не помогали, и было похоже на то, что пришло время отчалить на тот свет. Эбигейл даже пирушку закатила втихаря, а потом целую неделю не отходила от его кровати, боялась, что кто-нибудь из нас ее сдаст. Ротруд всегда справедливо к нам относился, и был в нем внутренний стержень, который внушал уважение. Человек принципов, хотя и весьма своеобразных, но где-то внутри – настоящий аристократ, гордый, волевой. Никогда не нарушал своего слова. А эта тварь сделала из него тряпку. Было больно смотреть, как он нежно гладил её волосы, если сил хватало на то, чтобы поднять ладонь. Наивный старик. До самой смерти был уверен в искренности ее чувств.

- Вы удивительно много знаете об их личной жизни, - заметил Митч.

- А как же. Все ведь происходило на моих глазах. Думаете, меня потом просто так упекли в психушку? – усмехнулась Милада, и в глазах ее промелькнуло самодовольство.

- Расскажите же, что было дальше. Где были вы, когда умирал Стивенсон? - спросил Ларри.

- Минуточку терпения, молодой человек, все расскажу, как помню, а на память я пока не жалуюсь. Кашель вот иногда одолевает. Наверное, надо больше бывать на воздухе.

Мисс Тенмиро потянулась за третьей сигаретой, передумала. Собралась с мыслями и со вздохом продолжила:

- Я тоже дежурила у его смертного одра денно и нощно, меняла компрессы и подмывала его немощное тело, поэтому и знаю все, что произошло. В последний день своей жизни Ротруд был настолько слаб, что не проронил ни слова, кроме самой последней минуты. Почувствовав, что смерть близко, он вцепился в ладонь Эбигейл со всей силы и спросил её: «Ты всегда будешь со мной, любимая?», на что хитрая лиса конечно же ответила: «Да, милый». Тут хозяин произнёс необыкновенно сильным голосом: «Да будет так!» и испустил дух, все еще сжимая ладонь жены в коченеющих пальцах.

Было уже слишком поздно посылать за похоронной службой, поэтому тело решили оставить в постели до утра, хотя миссис Стивенсон очень уж не терпелось закопать его поглубже, да еще и кол в сердце вбить, чтобы уж наверняка. Итак, Эбигейл расположилась на ночь в апартаментах для гостей, а моя комната находилась как раз за стенкой. Рано утром я проснулась от голоса мистера Ротруда, который очевидно разговаривал с Эбигейл в соседней комнате.

- Он что, не помер? - снова встрял Ларри.

- Еще как помер. Я, конечно, не специалист, но труп от живого человека как-нибудь отличу. Можете мне не верить сколько угодно – не вы первые, не вы последние, - старушка пожала плечами, - но я обещала закончить. Потерпите, уже недолго осталось. Итак, я набралась смелости, приложила к стене вазу и начала через нее слушать.

Эбигейл всхлипывала, а голос Ротруда, по-старому жесткий и властный, утверждал, что она должна сдержать обещание. «Я скоро вернусь и ты пожалеешь, что не сдержала слово. Отдай мое золото. Отдай!» - твердил он. Эбигейл спросила, может ли она отложить час расплаты. «Всегда можно взять в долг, но в конце концов придется заплатить сполна» - таков был ответ Ротруда.

Вот и все, что я слышала. Когда наутро я заглянула в спальню, труп Ротруда был на месте. Вот только его глаза были открыты, а Эбигейл – я видела – сама их закрывала, когда он скончался. И были эти глаза молочно-белыми, без зрачков. Миссис Эбигейл прибежала в спальню совершенно седая и очень испуганная, даже слегка заикалась. А потом прибыла похоронная служба, тело увезли. Миссис Стивенсон сильно изменилась, как-то притихла. Все думали, что она скорбела по мужу, но, как вы понимаете, это не могло быть правдой. Она была подавлена, задумчива, молчалива. Из дома почти не выходила, все сидела у себя в комнате, кажется, много читала. Мы, слуги, расслабились. Жизнь налаживалась, казалось, наступали спокойные времена. А через несколько дней в подвале нашли мертвых близняшек-посудомоек. Мне так жаль было девочек, бойких, веселых, всегда готовых помочь. Обе ладные, стройные, рыженькие как солнышко, - Милада тяжело вздохнула, погрузившись в неприятные воспоминания.

- Ну, а дальше вы уже все знаете. Я попыталась рассказать мою историю полисмену, который прибыл на место происшествия, но он меня осмеял. Эбигейл меня выставила, а поскольку тогда я отличалась достаточно вспыльчивым нравом и в красках рассказывала о том, что видела каждому встречному-поперечному, закончила я здесь. Не без стараний миссис Стивенсон, полагаю. Ведь кто-то же должен был внести деньги на лечение, и не малые.

Старушка перевела дух, выпила немного воды и откинулась на спинку скамьи. Было видно, что долгий рассказ ее утомил.

- Господа, вы никак пришли послушать байки старой Тенмиро! – раздался вдруг сильный мужской голос. Детективы вздрогнули – пока они были поглощены рассказом, к ним подошел подтянутый загорелый молодой человек, облаченный в строгий серый костюм.

- Мы уже уходим, - буркнул Митч.

Ларри не преминул поинтересоваться:

- А вы, простите, кто?

- Я? – юноша, похоже, удивился, - я не кто иной как, фигурально выражаясь, луч разума в этой юдоли маразма. Арчибальд Сандерс, главный врач Бедлама Даморы, к вашим услугам, - он шутливо поклонился.

Митч ошарашенно уставился на него, а Ларри открыл рот, да так и позабыл его закрыть. Мисс Тенмиро тихонько захихикала. Насладившись немой сценой, главврач кивнул в сторону ворот:

- Администрация там, через дорогу. А вы, верно, пообщались с мистером Фредбертом. Занимательный персонаж. Искренне полагает, что он тут главный, а меня попросту игнорирует. А знаете, что самое забавное?

Сыщики тупо помотали головами. Сандерс широко улыбнулся,

- Ему действительно удается замечательно справляться с моей работой. Очень экономит время, знаете ли.

- Мы, пожалуй, пойдем. Спасибо большое, Милада, вы очень нам помогли. Было приятно познакомиться, мистер Сандерс. Поблагодарите от нашего имени того, второго.

Партнеры откланялись и направились к воротам. У дверей дежурил уже другой человек и Митч, поддавшись любопытству, спросил:

- А все-таки, кто тут у вас главный – старый или молодой?

Детина с простым, чуть глуповатым крестьянским лицом, пожал богатырскими плечами:

- Черт их разберет. Мы с ребятами долго спорили, но так и не решили. А зарплату нам вон там выдают, - указал он на небольшой зеленый коттедж, уютно скрытый разросшимися кустами. Судя по общей ухоженности парка, там их не подстригали намеренно. Ларри был готов поставить на кон свои последние чистые носки, что зимой домик перекрашивали в белый и скрупулезно присыпали снегом. Издалека донеслось жизнерадостное:

-Постель пуховую периной прикрыл, подготовил. Прошу почивать!

Митч спросил у замешкавшегося напарника:

- Чего, остаться решил? С интересными людьми поговорить?

- Да нет уж, мне тебя хватает. Пойдем отсюда.

***

Партнеры бодро зашагали по направлению к своему офису. По пути, однако, Митч ненадолго завернул в городской архив, чтобы, как он сказал, «проверить одну мыслишку», потом приятели сытно пообедали в непритязательном заведении «Тертый Калач» и отправились к Золону, чтобы полистать его редкое издание «Большой Энциклопедии Мистики и Неправды», снабженной занятными иллюстрациями, кстати сказать. На одной из них было изображено лицо человека с пустыми глазами, под ней скупое пояснение: «Глаза – зеркало души».

Возвращались домой они уже за полночь, перед глазами у Митча маячила назойливо повторяющаяся картина. Ларри идёт к родителям Жули, ветер зло треплет полы его пальто и волосы четы Дельгадо. Темные, тёмные волосы.

***

Утро клубилось холодным липким туманом, который забирался в самые укромные закоулки и скапливался в низинах, заставляя дворовых собак зябко ежиться. Детективы сидели в тепле полицейского управления в личном кабинете инспектора Ойдо. Митч как раз излагал историю дома Стивенсонов:

- Семнадцать лет назад покойная Эбигейл охмурила одного стареющего богача и фетишиста – Ротруда Стивенсона. Она надеялась на скорую его смерть, однако дед протянул ещё семь лет, за которые коварная жёнушка высосала из него все соки.

- Кто может это подтвердить? – деловито спросил Ореа, хватая свой извечный кожаный блокнот и огрызок карандаша.

- Милада Тенмиро, пациентка Бедлама Даморы, - ответил Ларри, Ореа разочарованно вернул карандаш на место.

- За секунды до смерти Ротруда Эбигейл обещает всегда быть с ним, - продолжил Митч, - тут происходит завязка этой запутанной истории. Дух Ротруда уже упорхнул из тела, но не может покинуть землю – у него есть незавершённое дело. Ночью Милада слышит разговор духа Ротруда и Эбигейл. Ротруд настаивает на том, что жена обещала пойти с ним, то есть ей нужно умереть.

- При этом, старик формулирует свой запрос в очень оригинальной форме, - влез Ларри, - а именно – просит отдать «его золото», имея в виду рыжие волосы его жены… то есть, вдовы, - запутался он.

- В общем, - подхватил Митч, - Стивенсон находит способ удовлетворить на время дух своего покойного мужа, и «скармливает» ему двух рыжих близняшек-посудомоек, получая отсрочку своего приговора.

- А эти факты задокументированы? – Ореа опять взял карандаш.

- А как же! – радостно заявил Ларри, доставая из внутреннего кармана картонку, на которую были наклеены кусочки «Южного пассата», составляющие статью с громким названием «Падение дома Стивенсонов» и протянул инспектору. Ореа внимательно оглядел статью, увидел издание, которому он принадлежал и отложил в сторону, вместе с блокнотом и карандашом.

- Несколько дней назад дух, очевидно, вновь вернулся за долгом. Эбигейл опять решила отбояриться проверенным способом, однако прогадала в одном – Жули не была рыжей с рождения, просто она всегда тщательно красилась, и никто об этом не знал. Таким образом, дух остаётся недовольным и следующей ночью приходит к самой Стивенсон, забирая и её душу.

Инспектор долго молчал, переваривая информацию, а потом скептически сказал:

- Ну, ребята, вы даете! Я надеялся на вашу помощь в поимке преступника, а вы приходите и вешаете мне на уши какую-то метафизическую ахинею. Как будто, у меня без этого дел мало! – он с отвращением оглядел кипы бумаг, под которыми почти не было видно поверхности стола, потер виски и перевел тяжелый взгляд на детективов, - Вещдоки какие-нибудь имеются? Настоящие вещдоки, а не эти домыслы сумасшедших старушек и жёлтые сплетни.

Ларри просиял и извлек из кармана плаща пресловутую баночку, на которой рукой Золона значилось лаконичное «Эктоплазма»,

-Вот! Светящаяся в темноте эктоплазма с места преступления. Найдена нами рядом с телом миссис Стивенсон, а также в подвале, где нашли Жули Дельгадо. Митч, объясни, - он слегка подтолкнул партнера локтем. Митч прокашлялся и начал цитировать по памяти

- Это субстанция, иногда выделяемая живыми и не очень организмами...

Инспектор равнодушно взял баночку, немного повертел ее в руках, открыл и, понюхав, оборвал излияния Митча:

- Какая к бесу эктоплазма? Это же плесень. Ну, или водоросли. Некоторые виды светятся в темноте, ничего необычного. Они не так уж часто встречаются, но могут быть практически везде. Ребята, идите отсюда, не мешайте работать.

ваще збс! много движухи, прям как я люблю

аффтор, жги есчо!!!

Спасибо, Вет. К следующей неделе ближе второй будет, наверное   

Продолжение отличное вообще, на одном дыхании прочитал. Очень понравились описания, вроде живо получилось, особенно про пациентов/персонал лечебницы)) ну и то , что деталям внимание уделяете, как мне показалось, тоже, конечно, очень хорошо. Минусов и не заметил вроде. Жду продолжения!

Спасибо большое. Эпизод про Бедлам написан Васей, я только правил немного. 

Мне кажется немного странным сочетание иноязычных топонимов и топонимов а-ля рюзке зажопинск. К единому бы стандарту, как мне кажется.

Мы работаем над этим   

 

Ждём ещё отзывов 

[elCT]

https://soundcloud.com/elct/mitchell-and-larry-theme

Саундтрек =) пока что демо

Изменено April 29, 2013 пользователем elCT

[elCT]

https://soundcloud.com/elct/mitchell-and-larry-theme

Саундтрек =) пока что демо

типа, для аудио версии?

Не, это типа мы вскоре группу вк сделаем, вот там будет ещё и музыка для атмосферного чтения =)

[elCT]

А вот и второй рассказ, наконец. Ввиду катастрофической нехватки времени публикую только сейчас.

 

Шкурный интерес

Дрон Кривозуб резко распахнул глаза. Полный ярости волчий вой неприятно резонировал в голове, все еще болевшей от вечерних возлияний. Собаки зашлись бешеным лаем, не иначе кого-то почуяли. Старый гном застонал:

- О, заткнитесь же, наконец! И что только этот хмырь Скло в свою брагу подмешивает?

Голова была готова лопнуть как перезревший арбуз под колесом телеги. Дрон злобно выругался и с тяжелым сердцем отправился пересчитывать вверенных ему овец. Не то чтобы работа пастуха ему не нравилась, просто в последнее время в ночные смены стало беспокойно. Вот и волчий вой всё чаще доносился из окрестных лесов.

- Раз, два, три, четыре, пять, шесть… Тьфу! – с математикой у Дрона были проблемы, как, впрочем, и с остальными видами наук. Собственно, само слово “наука” было ему знакомо исключительно в житейском контексте. “Впредь тебе наука!” – скажет староста Гизмо, если не досчитается овцы, лишит Дрона двухнедельного жалования, да еще и выпорет на потеху деревенской публике.

В последнее время скот начал пропадать все чаще. Конечно, пасти животных ночью на просеках в лесу – идея не очень хорошая, но овчарки сносно следили за тем, чтобы животные не отбивались от стада, а охотники регулярно устраивали облавы на волков, да и пожухшей, но ещё пригодной для скота травы тут осталось заметно больше. Вглубь Гривского Леса забираться не стоило, но его окраины, плавно переходящие в поля, были вполне обжитыми, цивилизованными: обычно зверье сюда не совалось.

- Тридцать две! – Дрон несколько раз пересчитал стадо, загибая пальцы, но ответ всякий раз выходил один – овца пропала. Пастух обреченно зажег факел, прихватил свой старый арбалет, пригодный разве что в качестве дробящего оружия, и отправился на поиски пропажи.

***

Зал собраний деревни Бычий Брод, ближайшего к Венте поселения, был не более чем большим амбаром, приспособленным под нужды общественности. Несколько длинных скамей для самых уважаемых и старых жителей да возвышение для выступающих – вот и все убранство. Слово держал Дрон, окружённый несколькими рядами односельчан.

- Значится, пошел я по следам и вижу – волчьи лапы в грязи отпечатались. Ну, думаю, не беда. Одного зверя-то отгоню с божьей помощью.

- Да ты муху от своей выпивки отогнать не можешь, недотепа! – донеслось из толпы под дружный хохот.

- Дай досказать, Ральф, не перебивай, - Дрон пошлёпал губами, собираясь с похмельными мыслями, - Пошел я по волчьим следам, глядь – а они-то пропали, а дальше – человечьи, будто босой кто шел!

- Да кто ж босиком по лесу шастает? – недоверчиво перебил его высокий бородатый мужик.

- Вот и я об том, брат Ерофей! – горячо затараторил гном, - Оборотни это, знамо дело! Мне бабка сказывала, водились они тута в былую пору! Бросился я бежать оттуда, зело страшно стало…

- Да брешешь ты все. Поди убрела овца, а ты пьяный валялся. Вот и сочиняешь байки, чтоб не побили батогами!

Зал собраний заполнил нестройный хор голосов, норовящих перебить друг друга, только чтобы вставить свое словцо:

- Не, не брешет. Я тоже следы такие видел в поза-ту ночь. Кады барашка не досчитался, да сказывать не хотел. Засмеют, думал.

- И мне баба моя сказывала про следы. За ягодами пошла и заметила. А я ей и не поверил, еще попенял, что мало собрала.

- А мы с братом давеча на охоту ходили, тоже видали. Токмо вроде медвежьи следы были, не волчьи.

- Слушайте, слушайте! Стефан дело говорит! Я тоже видел, когда козу свою в лесу искал. Оборотни это, знамо дело! Надобно охотников вызывать, чтобы выследили гадов.

- Чего же делать будем, господин староста? – несколько десятков лиц обернулось к скамье, с которой поднялся статный старец, облаченный в простые холщевые одежды.

- Я думаю так, - скрипящим голосом начал Гизмо, - пошлем мы Агапку, вьюношу резвого, в город. Пущай найдет там кого-нибудь, дело разумеющего, да подешевле берущего. Коли человек тот тушу оборотневу аль другое свидетельство нам принесет, то заплатим монетою, а коли сгинет в лесу, то и ну его. Верно я говорю?

Крестьяне с завидным единодушием согласились. Скотоводы были рады, что не придётся самим лезть в чащу и искать неведомое чудище с вилами и факелами, а деньги… А что деньги? В конце концов, всегда можно надавать тумаков своим спасителям и прогнать их восвояси.

***

По крыше монотонно барабанил дождь, особенно сильные порывы ветра заставляли стекла дребезжать, но в остальном, в агентстве “Злобный попугай” царила тишина. Даже никогда не затыкающийся Сильвер молчал на своей излюбленной балке. Скорее всего, причиной тому был все еще ловко перевязанный Митчем клюв, который он сосредоточенно пытался освободить, но, быть может, даже попугаем овладела та всеобъемлющая обволакивающая меланхолия, которой предавался старший детектив, сидя у камина, покуривая трубку и прихлебывая хорошее красное вино. Митч, сделав очередной глоток из бокала, внезапно запел хриплым голосом, не попадая ни в одну из существующих нот:

- Пускай в бокале плещется вино,

Что даже цветом радует мне сердце.

Не зря медяк последний отдал за него.

Напиток сей поможет мне согре…

Нескладную песню оборвал хлопок закрывшейся двери, настолько громкий, что даже гроза снаружи смутилась и приутихла. Митч подпрыгнул в кресле и разлил рубиновую жидкость по белой сорочке. Он не ожидал, что его молодой напарник вернётся так скоро, и намеревался в одиночку уговорить припасённую бутылочку.

- А, это ты, - протянул Митч, пытаясь незаметно пододвинуть ногой бутылку, стоящую на полу, куда-нибудь с глаз долой.

С плаща Ларри стекали струи воды, шляпа превратилась в бесформенное нечто, а с ботинок сползала грязь. Лари буркнул:

- А то кто же, - и начал стягивать обувь и сырую одежду.

Пока Лари возился со шнурками, Митч быстро наклонился и попытался упихать вещественное доказательство своего грешка в щель между креслом и журнальным столиком, но бутылка застряла и никак не хотела пролезать дальше. Митч чертыхнулся и заметил, что его накрыла тень коршуном нависшего напарника.

- Ах ты, старый пропойца! Последние деньги просадил, подлец, да ещё и дрова жжёшь почём зря! - Ларри схватил Митча за грудки и начал энергично трясти.

- Пусти, - с трудом прохрипел старший детектив, – есть дело.

- Какое дело? – Ларри просьбу выполнил, но разоряться не прекратил - Да у нас со времён убийства Стивенсон ни гроша не было. Лавочники уже в долг не дают, а дрова, кажется, мы сами скоро рубить будем. Газеты-то уже все сожгли!

Наконец, Митч сумел-таки вклиниться в неисчерпаемый поток стенаний и скороговоркой выпалил:

- Утром прибегал какой-то паренёк из Бычьего Брода. Сказал, что в полиции все отказались, и ему посоветовали обратиться к нам. Дело плёвое. Надо разузнать, кто крадёт овец.

- Странно, обычно крестьяне сами с такими делами управлялась. Брали топоры, вилы да поколачивали разбойников, - Ларри был хмур и неумолимо прав. Если и были это какие-то лихие люди, разбившие зимний лагерь неподалёку в лесу, то полтора десятка жителей Бычьего Брода при желании могли быстро научить их уму разуму.

- В окрестностях деревни слышали наводящий ужас вой, видели странные следы. Говорят, в лесу орудует стая оборотней.  Ну, я и предложил наши услуги.

- Подожди. Оборотни? Но это же невозможно? – изумился Ларри, - По крайней мере – маловероятно.

Оборотни, как и любая другая нежить, обитала далеко на юге от Венты. В стародавние времена, в центре озера Гладь разверзся сильнейший магический источник. Невиданный поток энергии поднял из-под земли останки всех некогда умерших, волшебным образом преобразив их в разумных существ. Древние забытые кладбища, располагавшиеся среди руин древнего государства Кальмо, исторгли из себя ходячих мертвецов, озеро стало кишеть мавками, леса – милыми скелетами белочек. Сначала все чурались общения с восставшими, но потом просто приняли факт присутствия беспокойных мертвяков как данность, тем более что большинство из них оказалось вполне нормальными ребятами с открытым – порой буквально - сердцем.

Некоторые историки и географы связывали это событие с колоссальным землетрясением, создавшим облик нынешнего мира (от него вели летоисчисление в Венте и в большинстве других государств). Маги возражали и говорили, что появление источника вызвано заклинанием Зимата Тамизовича, единственного древнего мага, о могуществе которого существовали официальные летописные свидетельства. После него уже никому не удавалось просто так швыряться шаровыми молниями или насылать смертельный холод. Своя точка зрения была и у теологов. Адепты каждого из богов имели свою собственную версию этих событий, суть которой сводилась к вечному универсальному заключению – «На всё воля божья». Истина же, как обычно, была где-то посередине.

Самое интересное началось тогда, когда в некоторых из заново оживших проснулась тяга к приключениям.  Недолго думая, костлявые ребята отправились путешествовать во все концы света, пугая путников экстравагантным видом. Да вот беда, отходя на достаточно большое расстояние от озера, нежить теряла силу и вторично падала «замертво». Созвав совет и поворочав кишевшими червями мозгами, мёртвые решили остаться у озера и как-то обустроить свою не-жизнь. Больше для солидности, нежели из потребности, они  заняли единственную еще сохранившуюся на берегу озера крепость, подлатали и назвали её Силенция. Возглавил крепость могущественный лич Агрог. С его же легкой костлявой руки всю область вокруг озера, населенную нежитью и окруженную непролазным волшебным лесом стали называть Террифика. С тех пор, единственным местом, кроме этой области, где можно было встретить нежить, была ярмарка на Бесхозных землях, куда два раза в год выбирались представители этого странного народа, чтобы поторговать. На более дальние путешествия у них попросту не хватало запаса живительной энергии.

По прошествии времени Террифика начала притягивать оборотней, вампиров и многих других созданий как спокойное и безопасное место, где никто не будет их сторониться. И если кровопийцы могли преспокойно жить в городах, пробавляясь живительной влагой доноров или животных, то оборотни редко показывали нос из Террифики. Причина, скорее всего, была в том, что большую часть времени они были самыми обычными людьми, которых тоже пугала своя тёмная сторона, а также кусочки кожи с шерстью, которые они выковыривали у себя из зубов по утрам. А потому искали оборотни пристанища в месте, населённом созданиями достаточно неприглядными, чтобы и они чувствовали себя как дома.

- А может, нет никаких оборотней, и это всё же разбойники. Изображают вой волков и рисуют на земле следы хищников, – продолжил свою мысль Ларри.

- Примерно в таком же ключе подумал и я. Жители предлагают награду в шестьдесят серебряников. Не знаю, где они столько наскребли, но эти деньги поправят наше финансовое положение надолго.

Ларри задумался. Они, конечно, были кем угодно, только не охотниками за головами, но времена настали тяжелые. Профессиональное чутье Митча и интуиция Ларри равно подсказывали, что они выкрутятся. Обязательно выкрутятся. Как и всегда.

- У тебя есть план? – деловито спросил младший детектив.

- О, да. Простой и эффективный. Мы идем в лес как туристы, разжигаем костер, устраиваем пикник на свежем воздухе в самой чаще. Затем отходим в укромное местечко и ждём в засаде, пока не появятся они. Разбойники, естественно, уходят с пустыми руками, но с «хвостом». Мы выслеживаем их до лагеря, а потом натравливаем полицию.

- Идеальный план, кроме того места, где мы вызываем полисменов. Если они изловят бандитов, то будут почивать на лаврах, а мы останемся без денег.

- Ты просто ещё не видел контракт, который я составил с тем малым, - Митч взял со стола бумагу и показал напарнику, - Прочитай.

Ларри взял в руки контракт и пробежал глазами по очень лаконичному и оттого очень расплывчатому содержимому.

 

«Контракт на предоставление услуг Частного Детективного Агентства «Злобный Попугай» (далее Исполнитель) совету поселения Бычий Брод (далее Заказчик).

Исполнитель обязуется в кратчайшие сроки прекратить пропажи скота, принадлежащего Заказчику, за плату в 60 (шестьдесят) серебряных монет. Оплата производится сразу после предоставления доказательств исполненного Исполнителем заказа Заказчика».

 

Внизу было две подписи: одна, размашистая и красивая, принадлежала Митчеллу Расселу, другая была нацарапанным печатными буквами именем «АГАПА» и принадлежала, надо полагать, некоему Агапе.

- Что ж, контракт составлен так, что мы получим вознаграждение в любом случае, - Ларри взглянул на старинные часы, стоящие в углу комнаты, - Сейчас только миновал полдень. К вечеру обещают прекращение дождя, можно до темноты успеть доехать до Брода, переговорить со старостой и устроить пикник. Собираем вещи?

***

Путь был неблизким, около тридцати миль от границ Венты. Телега, на которой они добирались до Бычьего Брода - на экипаж не нашлось денег - основательно укрепила шишками вся мягкие части тела детективов. К тому времени, как партнеры добрались до деревни, дождь окончательно прошел, и солнце опасно повисло над деревьями, норовя нырнуть за верхушки. Легкий свежий ветерок срывал уже начавшие опадать листья и подолгу игрался ими, прежде чем дать упасть на землю. Шелестела трава, только подчеркивая окружавшую путников тишину, столь непривычную после городского шума.

Бычий Брод располагался по обе стороны мелкой речушки Слюнтяйка, а к северо-западу от него начиналась граница леса. Торговый тракт проходил сквозь деревню, пересекая реку, и тянулся дальше в юго-западном направлении вдоль Слюнтяйки до Распутья, где он раздваивался.

Детективы поговорили с Гизмо, премерзким и, очевидно, скаредным стариком, и отправились прямиком в лес, закинув дорожные сумки на плечи.

Поле, по которому шли детективы, резко упиралась в непролазную стену деревьев. Гривский Лес не зря носил такое название – он действительно походил на спутанную, давно нечесаную гриву. Он был настолько дремучим, что даже днем было сумрачно, ветви деревьев переплетались над головой, образуя плотный покров. Сейчас это было даже на руку – после прошедшего ливня в лесу было совсем не так мокро, как снаружи. Тяжело вздохнув, Ларри и Митч, согнувшись в три погибели, забрались в негостеприимные заросли. Через пару десятков метров стало просторнее и чуть светлее – подлесок сошел на нет, и теперь их окружали исполинские стволы, на которых кое-где росли слабо мерцающие грибы.

По расчетам партнеров, разбойники, если таковые имелись, должны были разбить лагерь так далеко от границ леса, чтобы ни один турист в здравом уме не стал туда соваться. В то же время, они должны быть достаточно близко, чтобы воровать скот. Детективы довольно долго брели прямо, пока, споткнувшись об очередное переплетение корней, Митч не заявил:

- Всё, достаточно. Привал.

Ларри, удовлетворённо крякнув, скинул с плеч свою сумку. Он был любителем цивилизации и шума лошадиных повозок за окном, а лес со всеми своими оврагами, буреломами, уходящими из под ног болотными кочками, дикими голодными животными, отсутствием горячего душа и мягкой постели, вечно сырым хворостом и неуёмной мошкарой его почему-то угнетал. Митч присел на пенёк и принялся набивать трубку.

- Тут и остановимся, - сказал он, утрамбовывая в широкой чаше табак.

- А ты представляешь, где это твоё «тут» находится? – спросил Ларри, распаковывая вещи.

- Партнер, я полностью не уверен, но у меня есть все основания предполагать, что моё «тут», - Митч театрально провёл рукой вокруг в воздухе, призывая напарника оценить окрестности, -  живописно раскинулось в уютном местечке как раз между чертовыми куличками и его же рогами.

- А как же мы найдём дорогу обратно? - занервничал Ларри, тревожно осматривая крошечную полянку, на краю которой они оказались, и не желая признаваться себе в том, что давно уже потерял направление.

- Не волнуйся, все под контролем, – Митч указал на пенек под собой, – Вот смотри. Мох растет только на южной стороне пенька… или на северной… - Митч сдвинул шляпу на лоб и почесал в затылке, - а может на западной?

- На восточной? – не удержался и съехидничал Ларри.

Митч начал невозмутимо раскуривать трубку, окутывая себя клубами сизого дыма. Временами, а времена эти наступали все чаще, Ларри просто бесился от вечного спокойствия своего напарника и начинал подозревать, что с возрастом инстинкт самосохранения ослабевает в силу старческого маразма.

- Да какая разница, в общем-то? Главное – мох всегда покрывает только одну сторону пенька! – в конце концов, ошарашил младшего детектива Митч.

Ларри по кругу обошел самозабвенно пыхтящего трубкой партнера. Потом еще раз.

- Митч, а если пенек со всех сторон зарос мхом?

- Значит, наша ловушка усовершенствовалась и приобрела элемент реалистичности, теперь мы – не просто туристы, а заблудившиеся туристы. Разбойники просто не смогут пройти мимо такого лакомого кусочка.

Ларри, похоже, смирился с неизбежным. Еще раз героически поборол искушение огреть напарника ближайшей корягой по голове и сделал пару глубоких вдохов.

- Ну, хорошо. Ты разведи костер, а я поставлю палатку, - наконец изрёк Митч.

Ларри справедливо рассудил, что у костра, да еще и в палатке ночные ужасы сами собой растворятся во тьме, и молча согласился. Он представил ночевку под открытым небом, с назойливыми насекомыми и прочей мелкой живностью, внутренне передернулся и отправился собирать хворост.

***

Митч в два счёта разобрался с палаткой, а вот Ларри всё возился с влажным хворостом, огонь не хотел заниматься. Зря потратив полкоробка спичек, Ларри в сердцах плюнул:

- Митч, тут все мокрое! Никак не загорается!

К Митчу вновь вернулся покровительственный тон старого путешественника, обошедшего полмира на своих двоих. А Ларри… Ларри предпочитал дилижансы.

- Уступи место профессионалу. А пока я тут копаюсь, возьми котелок да сваргань чего-нибудь съестного, - Митч глянул на кусочек неба, видневшийся над полянкой, и указал пальцем на начавшие мерцать звёзды, - вот это – Созерцатель, а вот то - Крин. Значит вот там - север, а чтобы вернуться, нам нужно идти туда, - он махнул рукой, указывая направление. Ларри внутренне вскипел оттого, что старый пройдоха, очевидно, забавлялся над ним, когда говорил, что они заплутали.

Тем временем, над влажным хворостом уже начал виться дымок. Ларри и не подозревал, что Митч так легко приспосабливается к суровым условиям леса. Нет, конечно, партнёр рассказывал о том, что он побывал там-то и там-то, на кого-то охотился, поймал такую вот рыбину,  но… Рассказывать был горазд каждый, а в этом профессионале хорошенько выпить и посидеть у камина, закутавши объемистое пузо в плед, сложно было заподозрить еще и любителя диких мест.

Ларри нашел в рюкзаке потрёпанный жизнью закопченный котелок и задумался, как бы отомстить Митчу своими кулинарными способностями. Готовить Ларри умел и любил, как и покушать, да вот только остатков еды, наскоро скиданных в сумку, обнаружилось исчезающе мало.

Спустя час друзья сидели у весело потрескивающего костра и хлебали из котелка некую жидкость странного вида и еще более странного запаха. Митч задумчиво смотрел в свою ложку. В зеленоватой жиже плавал какой-то бесформенный ошметок. Детектив хмыкнул и отправил ложку в рот.

- Слушай, выглядит это варево отвратительно, но запах сводит меня с ума, а вкус превосходный! Как тебе это удалось?

- Ну что ж, – теперь уже Ларри перешел на покровительственный тон, - сначала я отправился к озеру рядышком…

- Эй, нет тут никакого озера, – заметил Митч.

- Теперь, когда я об этом думаю, то понимаю, что больше оно походило на болото, – злорадно сказал Ларри, - Это и объясняет цвет.

- А дальше? - голос Митча был как всегда спокоен.

- А дальше, в рюкзаке нашлась картошина, немного лука, морковка. Щепотка соли, гвоздичка, лаврушечка, смесь перцев и…

- А откуда такой дьявольски питательный бульон? Ты о чем-то умолчал?

- Ну, супчик явно требовал мяса. Для нажористости, понимаешь?

Митч кивнул.

- Так я наковырял каких-то личинок и закинул в варево! – в тайне Ларри надеялся хоть немного смутить своего партнера.

- Все средства хороши, чтобы не помереть с голоду в экстремальных условиях, – глубокомысленно заметил Митч и отправил в рот очередную порцию похлебки, - А что за странный такой привкус? Никак не могу понять…

- Это грибочки, – с готовностью подсказал Ларри и добавил пару выдуманных подробностей, – такие фиолетовые, с желтыми пятнами. Выглядели съедобно. Вон на той полянке насобирал.

- Никогда таких не видел. Ну ладно, будем надеяться на лучшее, - последняя кулинарная подробность, кажется, возымела действие к вящему удовольствию Ларри. Митч порылся в сумке на предмет хоть какой-нибудь бумаги, и, не найдя, печально возложил руки на брюхо в ожидании неминуемого приступа диареи.

***

Спустя полчаса Митч, к своему удивлению, был жив и вполне здоров. Он негромко травил байки, прислушиваясь – не хрустнет ли где ветка под ногой крадущихся разбойников, не булькнет ли его желудок, но лес и организм хранили угрюмую тишину. Старший детектив как раз заканчивал очередную историю своей молодости о работе в полиции:

- И самое смешное, что на следующий день после его первой любовницы пришла другая, чтобы создать ему алиби. Обе так дорожили своим хахалем, что пытались его выгородить одновременно! А бедолага сидел в изоляторе и не знал, что творится за стенами. Ну, я тех подруг и познакомил между собой, а потом ещё и с третьей. Ты бы видел эту жаркую встречу! Ставки делали всем отделением. А сразу после выяснения отношений дамочки как-то поутихли, пошушукались в уголочке и решили уже против кобеля своего показания дать. Так и выяснилось, кто стащил камни.

Ларри любил, когда Митч рассказывал что-нибудь из своего богатого ищейского опыта, и даже чуть завидовал ему, но вслух никогда об этом не говорил. Не хотел давать ему ещё один повод посмеиваться над собой.

Вдруг из глубины леса донесся леденящий душу волчий вой, и детективы сразу замолкли, внутренне подобрались и, поняв друг друга с полувзгляда, тихо встали и скрылись в густых зарослях. Одинокий костёр на опустевшей поляне продолжал ярко гореть. Вой раздался ещё раз, на этот раз громче и как будто ближе. Ларри нащупал у пояса свой верный стилет, который брал на опасные дела. Догадки догадками, но что если это и впрямь оборотень-одиночка, любящий попутешествовать? Да и с обычными волками встретиться вовсе не хотелось. Внезапно Ларри почувствовал, что их план был просто идиотским.  

До них стал доноситься треск ломаемых веток и топот – неизвестное существо явно не боялось себя обнаружить. Это очень настораживало, ведь чем сильнее зверь, тем меньше у него причин прятаться. Вой прозвучал ещё раз, теперь так громко, что уши были готовы разорваться от его яростного, безумного натиска. И с этим воем на поляну на четвереньках выскочило невообразимо лохматое существо.

Друзья не сразу поняли, что перед ними человек – нечесаные седые волосы плавно переходили в спутанную бороду до пупа, которая почти сливалась с потрепанными и явно самодельными одеждами из разномастных шкур животных. Одеяние венчало подобие капюшона, сделанное из целой головы медведя. Обувью пришелец похвастаться не мог – Ларри сразу же поплохело, как только он представил каково ходить по лесу босиком. 

Мужчина, а скорее старик, остановился как вкопанный, воззрившись на палатку и весело потрескивающий костёр. Детективы почувствовали, что не смогли бы выдать себя словом, даже если бы очень захотели – дар речи покинул их, в отличие от странного человека, к которому, кажется, пришла тяга поговорить с самим собой.

- Чур меня, чур-чура, - прошептал он надтреснутым старческим голосом, - Исчезни, наваждение! Испарись, дух! – замахал он руками на костёр, но тот продолжал невозмутимо гореть. Старик обошёл огонь на четвереньках, принюхиваясь и морщась. Потом он залез в палатку и, судя по звукам, начал обыскивать там каждый уголок, непрестанно бормоча невнятную околесицу.

- Давай, Митч, чего ждём? Со стариком и сами управимся, – прошептал Ларри, который опомнился раньше приятеля, и грозно двинулся вперёд – негоже было упускать столь удачную возможность.

Обойдя палатку с двух сторон, детективы с импровизированным матерным, но от этого даже более воодушевляющим боевым кличем накинулись на неё сверху. Конструкция, старательно сооружённая Митчем, прогнулась под двойным весом и рухнула, погребя под собой кричащего и брыкающегося старика. Ларри для верности пару раз сунул наугад кулаком, по сдавленным охам понял, что попал куда следует, и схватил в охапку то место, где по расчётам находилось туловище незваного гостя. Митч помогал в борьбе, но не слишком ретиво – пускай молодежь повеселится вволю. Через пару мгновений схватка была окончена, и замотанный в кулёк пришелец прохрипел под тяжестью детективов:

- Пустите, демоны!

- Сейчас мы тебя оттуда вытащим, дед. И чтобы без резких движений, усёк? – сказав это, Ларри встал с пленника и освободил его голову из складок материи.

Человек вскинул голову, в глазах его отразился первобытный ужас, он закричал нечто неразборчивое и бросился бы бежать, если бы не Митч, своевременно плюхнувшийся ему на ноги. Ларри присел на корточки перед скорчившимся на земле стариком и попытался с ним заговорить:

- Дедуль, ты кто?

- Изыди, адское отродье! – не очень разборчиво проверещал старик, жмурясь и отплёвываясь.

- Ответь на пару вопросов и катись на все четыре стороны, – не обратив внимания на реакцию пленника, Ларри предложил разумную, как ему показалось, сделку.

- Тебя здесь нет! О, голос в голове, утихни, наконец, – старик уже почти плакал, все еще не открывая глаз, - Все погибли, погибли! Вы просто призраки прошлого, которые пришли как испытание моей веры!

- Нет, я здесь есть! – Ларри не сдавался, - И я не дух, - в доказательство своих слов он щёлкнул пленника по носу. На удивление, это помогло. Он немного притих и даже перестал брыкаться. Потом медленно приоткрыл левый глаз и робко, с надеждой спросил:

- Люди?

***

Чтобы добиться более-менее связного рассказа, потребовалось все терпение, которым располагал Ларри, два часа времени и остаток все ещё горячего супчика из котелка. В конце концов, детективы были вознаграждены удивительной историей отшельника.

Он долго не мог поверить в то, что видит перед собой настоящих живых людей. Старик недоверчиво приглядывался, ощупывал, даже принюхивался, что выглядело бы даже комично, если бы не его внешность. В глубине кое-как обкромсанных волос виднелось донельзя грязное, сморщенное личико с длинным костистым носом и ртом с несколькими желтыми зубами. Забавно, но жизнь на лоне природы явно пошла организму на пользу – фигура старика была подтянутой, даже атлетической, если сделать скидку на возраст. Но самым странным были его глаза – бледно-голубые глаза сумасшедшего,  в которые хотелось смотреть бесконечно, смакуя страх, невольно подкрадывающийся к сердцу. Глаза эти, казалось, видели бессчетное количество жизней, миров и времен. Видели невидимое, непознанное, непознаваемое.

Едва старик успокоился и разговорился, его было уже не остановить. Он рассказывал с остервенением человека, который много лет провел в одиночестве, а теперь вдруг нашел собеседника. Временами его было тяжело понимать – он сглатывал звуки, целые слова. Иногда надолго замолкал, словно его разум блуждал где-то далеко.

Его звали Чад, и вёл он жизнь отшельника уже довольно давно – не то семь, не то десять зим – за временем он следил только первые три года.  Он родился и прожил полжизни в маленькой рыбацкой деревеньке Старые Свары на берегу Пенного моря. Так и остался бы он там до самой смерти в спокойствии, но однажды к ним в деревню пожаловал проповедник.

Странствующий и, похоже, тронувшийся умом старец, призывал людей отринуть всё мирское и уйти жить в лес вдали от цивилизации. Он вещал, что грядёт великий потоп, который смоет всех разумных существ, кроме тех, кто проникнется единением с природой и предпочтёт отшельничество среди лесов и зверей. Деревенский люд его долго терпел, но, в конце концов, он надоел им своими завываниями про мокрый конец света, и его выгнали из деревни, как водится, хорошенько поколотив.

В тот же день Чад прогуливался на опушке леса и собирал орехи, как вдруг услышал оглушительный шум, треск брёвен и душераздирающие вопли людей. Он оглянулся и увидел, что его родную деревню захлёстывают волны, одна выше другой. Тогда он бросился бежать, а при нём остались только нож да кресало с кремнем.

Тут Митч припомнил, что лет восемь назад Пенное море было действительно очень неспокойным, особенно к западу от Венты. До города то и дело доходили новости о новых деревнях, которые по самые макушки крыш уходили под воду или были разрушены необычайно высокими волнами. Выходило, что предсказание проповедника случайным образом подтвердилось.

Митч подумал, как часто то, что люди не могли или не хотели объяснить,  приписывалось могучему року. С другой стороны, будь он на месте Чада и видь наводнение своими собственными глазами, то возможно и сам бы отправился мастерить себе комнатку в каком-нибудь уютном дупле.

Чад брёл, не разбирая дороги, все дальше и дальше, питался корнями и ягодами, пока не нашел место, в котором ему захотелось остаться. Он рассказал, что неподалёку у него есть скромная землянка. Благодаря тому, что он долгое время работал лесничим и знал повадки многих зверей, ему удавалось выживать год за годом, несмотря на солидный возраст. Однако, никогда не встречался ему другой человек, что не удивительно в этой части Гривского леса. Ближайшим поселением был Бычий Брод, но его жители промышляли больше рыболовством да скотоводством: лес был труднопроходим и недружелюбен, а грибов да ягод хватало по ближним перелескам. Немудрено, что такой малообразованный и легковерный человек серьёзно проникся идеей конца света, уверовав в то, что он – последний на этой богами проклятой земле.

Изредка ему чудились голоса, что перекликались в лесу, но он считал это наваждениями. А блудных овец начал находить недавно, так как зверья попадалось всё меньше, и он начал отходить всё дальше от землянки, иногда натыкаясь на заблудший скот, который углублялся в лес в поисках сочной травы и ещё не опавших листьев кустарников.

***

Детективы и Чад отправились в землянку, где им удалось поспать несколько часов, пока их не разбудили надоедливые птицы, которые наслаждались последними тёплыми денёчками и не спешили улетать на юг. Они долго возвращались обратно, а как только вышли из леса, Митч указал отшельнику направление на Венту, посоветовав держаться подальше от Бычьего Брода и не разговаривать с его жителями. Ларри забрал у старика все одежды, отдав ему запасной комплект из походной сумки.

- Бедняга, – промолвил Митч, наблюдая, как старик пробирается сквозь траву по направлению к тракту, - Есть такой тип людей, которые всегда ждут конца света. Им только намекни на скорый апокалипсис, и они сразу подхватят и разнесут идею.

- Но Чад явно к ним не принадлежит, - задумчиво сказал Ларри, - Как ты думаешь, кем был тот проповедник?

- Ну, - Митч почесал в затылке, сдвинув шляпу на лоб, - это мог быть любой сумасшедший. Но точно могу сказать, адепты Нэнси бы такую проделку одобрили.

- Я не силен в теологии, ты же знаешь.

- Где-то читал, что Нэнси -  некий архетип проказника-хитреца, которого хлебом не корми, дай только кого-нибудь обмануть. Этакий не то демон, не то божок. Любит менять обличия, шутить. Чаще шалит по мелочи, но некоторые принимают его проделки слишком близко к сердцу, и иногда случаются такие вот... казусы.

- Мерзопакостный тип, судя по всему, – хмыкнул Ларри.

- О, он не то чтобы злой, просто иногда не может удержаться. Шутит ради шутки, обманывает ради хитрости. Мне кажется, он бы тебе понравился, – улыбнулся Митч, заговорщически подмигивая, – Жаль, не спросил нашего седого друга, не было ли в облике миссионера чего-нибудь паучьего. Нэнси еще называют королём пауков.  

Следующие несколько часов партнеры провели плодотворно – Митч с видом знатока давал указания, а Ларри занимался кройкой и шитьем, стараясь, чтобы стежки получались как можно менее заметными. Наконец, исколовший себе пальцы иглой, а оттого особенно злой, Ларри обозрел творение своих рук. Выглядело оно чудовищно.

***

Солнце уже закатывалось за горизонт, когда весело насвистывающий похабную песенку Митч и Ларри, согнувшийся под тяжестью своей ноши, подошли к Бычьему Броду. Их встретили лай деревенских собак и Дрон Кривозуб, выбежавший навстречу, бестолково размахивая руками.

- Никак вернулись? Уложили супостата?

- Еще как уложили, – крякнул Ларри, скидывая шкуру на землю, – Насилу выследили паршивца, чуть ноги в лесу вашем не переломали. А потом чудовище это как завоет, как на нас выскочит!

Вокруг детективов довольно быстро собралась толпа, некоторые подозрительно держали вилы и цепы. Митч заметил лохматую седую бороду деревенского старосты. На Ларри снизошло вдохновение, и он возвысил голос:

- Сначала думали, что оно нас сожрет одним махом, вон зубищи какие огромные. Мы стреляли из арбалетов, но твари были нипочем наши болты! Три часа мы бились со страшилищем, жизни своей не щадя для вашей безопасности. Не единожды мы были на волосок от ужасной смерти, но чудом избегали когтей монстра. Он все нападал, а мы отступали, покуда отступать было уже некуда. Он загнал нас в овраг, схватил Митча, но тут я достал свой славный стилет и поразил тварь прямо в глаз!

Толпа возбужденно выдохнула, заметив стилет, до сих пор торчащий из пустой глазницы чучела. Одежда Митча действительно выглядела так, как будто она побывала в мясорубке – от плаща остались жалкие лохмотья, рубашка была разодрана в нескольких местах и испачкана чем-то очень похожим на кровь. Еще в лесу Ларри с великим удовольствием посвятил целых полчаса приведению обычно безукоризненного наряда Митча в столь плачевное состояние.

- Но тварь не издохла! Она отшвырнула меня, кажется, сломав руку, – Ларри тоже выглядел неважно, левая рука была упакована в импровизированную шину. Он перевел дух и отхлебнул пива, которое кто-то любезно ему поднес.

- И тут Митч собрал последние силы, схватил чудовище и сломал ему хребет! Целый час еще гадина каталась по земле, пытаясь нас зацепить, но потом все же издохла. К сожалению, она оказалась слишком тяжелой, и пришлось довольствоваться только шкурой. Смотрите, добрые люди, от какого ужаса мы вас избавили!

Появилось больше факелов. Народ подходил, разглядывал длинные клыки и острые когти ужасной твари, возбужденно переговаривался, охал, ахал, всхлипывал. Затем толпа расступилась, пропуская старосту Гизмо.

- Значит, вы утверждаете, что убили чудовище, которое таскало наш скот? – старец склонился над шкурой, пристально ее изучая. Ларри постарался на славу -  в неверном свете факелов швы были совершенно незаметны. Перед оторопевшими крестьянами лежал огромнейшая мохнатая шкура с рысьими лапами, увенчанная медвежьей мордой с длинными клыками. Голову украшали острые козлиные рожки, а противоположный конец – шикарный хвост черно-бурой лисицы. За основу были взяты одежды Чада, но кое-какие материалы они прихватили у него в землянке.

- Ну что же, это не оборотень. Никогда раньше я даже не слышал о такой твари, - заявил Гизмо.

- А я говорил, что рога лишние, – еле слышно шепнул Митч на ухо партнеру. Тот отмахнулся.

Староста откашлялся, симулируя смущение, подошел вплотную к детективам и недобро осклабился:

- Господа,  вы, конечно, можете одурачить бедных крестьян своей жалкой подделкой, но я вам за нее платить не намерен, - он повернулся к жителям деревни, - люди, разве вы не видите, что вас подло обманывают! Никогда лапа подобного существа не ступала по земле. Да и вообще, – староста презрительно пошевелил чучело носком ботинка – все словно белыми нитками шито!

Толпа зашумела как лес при сильном ветре, а вперед вышел двухметровый статный мужик с обожженным лицом, наверняка местный кузнец. Раздался его гулкий бас:

- Я говорю, переломать кости проходимцам!

Последовало несколько одобрительных выкриков из толпы. Крестьяне с удовольствием послушали рассказ о битве с чудовищем, полюбовались на его шкуру, но были явно не в настроении расставаться с тяжко нажитыми денежками.

- Да вы что, остервенели! – возмутился Ларри, – Мы рисковали жизнью, чтобы спасти ваш скот, а вы…  В этих краях так понимают благодарность? Да мы кровь проливали!

- Небось стащили это чучело в комнате страха, – мерзко рассмеялся староста, чувстыуя за собой силу.

- Уважаемый Гизмо, мы глубоко оскорблены вашим недоверием. Более того, убеждены, что вами движет жадность. Но мы заключили контракт на очень простых условиях. Мы приносим вам шкуру монстра, который терроризирует окрестности, а вы платите нам шесть десятков серебром. Вот чудовище,  – Ларри пнул ни в чем не повинное чучело, – гоните денежки и разойдемся с миром.

- Меня выбрали на должность старосты не для того, чтобы транжирить общественные средства. Будущее этих людей зависит от моего решения. Что я им скажу, когда завтра пропадет очередной барашек или лошадь?

- Но вы, при всем уважении, никак не похожи на специалиста по сверхъестественным чудовищам. Я требую, чтобы понимающий в этом деле человек, если среди вас есть такой, пришел сюда и установил истину. Это будет справедливо. Или у вас здесь под справедливостью понимают незаслуженное избиение?

- Ты что делаешь? – шикнул Митч, но Ларри, похоже, был уверен в своих действиях с отчаянием обреченного. Некоторые в толпе одобрительно загомонили.  Староста пожал плечами.

- Ульф, ты здесь? – спросил он, - Будь любезен, осмотри шкуру и засвидетельствуй ее фальшивость.

- Ульф Черная Грива, потомственный шаман. К вашим услугам, господа, – из толпы вышел высокий худощавый мужчина среднего возраста, облаченный в длинный серый плащ. Пышная копна черных как смоль волос, которые живописно спадали ему на плечи, подтверждала его прозвище. На лбу они были прихвачены медным обручем. Образ довершала аккуратно подстриженная бородка и длинный посох, увенчанный фантазийным переплетением корней. На поясе мужчины висел чехол с бубном, который приглушённо позвякивал при каждом шаге. Митч удивленно вскинул брови – Ульф не очень соотносился с тем представлением, которое детектив имел о шаманах. Бесноватые ужимки, пляски вокруг костра, бессвязные вопли после кружечки мухоморного чая не очень-то вязались с внешностью Ульфа. Он производил впечатление опасного человека, к тому же, обладающего немалым авторитетом.

- Итак, господа, вы желаете, чтобы я провел экспертизу сего славного трофея, – сказал Ульф глубоким, хорошо поставленным голосом профессионального психолога. Ларри кивнул. Шаман подошел к шкуре, присел на корточки, оттянул кожу на пасти медведя, посчитал зубы. Потом с видом специалиста потыкал посохом там и сям.

Ларри почувствовал настоятельную потребность подойти к шаману и по-тихому переговорить по душам, но двухметровый кузнец положил ему руку на плечо и, широко улыбаясь, покачал головой. Ларри сглотнул. Шаман уныло поковырял ногтем выглядывающую из-под шерсти нитку. Митч оглянулся по сторонам, прикидывая пути бегства. Оных не оказалось – со всех сторон стояли крестьяне, в большинстве своем здоровые, привыкшие к тяжелой работе мускулистые мужчины. Большая часть из них сжимала в руках сельскохозяйственный инвентарь: косы, вилы, мотыги и ситуация подсказывала, что сейчас ими движут отнюдь не земледельческие чаяния. Плечи Митча опустились, в желудке неприятно похолодело. Наконец, Ульф Черная Грива поднялся, отряхнул одеяние от прилипших шерстинок, улыбнулся подозрительно белозубой улыбкой и неожиданно заявил:

- Что ж, на своем веку я повидал множество мерзких тварей, но то, что вы видите перед собой, – последовала драматическая пауза, во время которой Ларри плавно позеленел, - не сравнится ни с одной из их по кровожадности и хитрости. Узрите беоморфа, друзья! Тварь из Пограничных Измерений! Этот монстр может менять свой облик, а также обладает ядовитыми клыками, взглядом, обращающим всё живое в камень, и смертоносными когтями, которым нипочём любая сталь, - детективы шумно выдохнули, не веря своей удаче. Толпа синхронно ахнула, у старосты отвисла челюсть, а шаман продолжил, - поблагодарите наших храбрых спасителей и вручите им причитающиеся деньги, ибо, уверяю вас, убить такое чудовище – великий подвиг!

- Уважаемый шаман, позвольте и мне поближе осмотреть трофей, - староста, похоже, никак не мог смириться с поражением, но Ульф властным взмахом посоха пресек его попытку приблизиться к шкуре.

- Не стоит. Магические эманации, которые все еще исходят от этой тленной оболочки, достаточно сильны, чтобы нанести вред здоровью неподготовленного человека. Не стоит искушать судьбу. Господа детективы, вы хорошо себя чувствуете? – внезапно повернулся он к партнерам.

- Эээ… Голова болит, знаете ли, – нашёлся Ларри. Митч молча кивнул и потер лоб, болезненно скривившись.

- Вот видите! Им здорово повезло. Обычно, даже кратковременный контакт с источником магии такой силы вызывает галлюцинации, потерю сознания и даже смерть. Впрочем, наши спасители, уверен, не раз и не два имели дело с потусторонними тварями. Уважаемый Гизмо, – тяжелый взгляд шамана нашел глаза старосты и впился в них как изголодавшийся вампир, – вы, кажется, сильно устали. Вручите награду нашим друзьям и отпустите их с миром.

- Да, конечно, - Гизмо как-то стушевался, мгновенно превратившись в согбенного годами старца, хотя еще минуту назад просто лучился бодростью.

- Возьмите, пожалуйста, – он извлек из складок одежды небольшой мешочек, и дрожащей рукой протянул его Ларри, – Возьмите за труды. Извините, если что не так.

- Спасибо, – не веря своей удаче, Ларри взял мешочек и спрятал его в карман, даже не заглянув внутрь.

- Может останетесь отдохнуть с дороги? У меня и свободная комната есть, – промямлил староста.

- Нет, спасибо. Нам надо идти. Дела не ждут, – отнекался Ларри, ухватил Митча и потянул его за собой.

- Я провожу наших друзей до ограды, а вы все расходитесь по домам. И даже не подходите к шкуре, я позже заберу ее к себе. Из неё можно сварить очень ценные зелья, –  шаман последовал за детективами в полной уверенности, что никто не наберется смелости ему прекословить. В конце концов, шаманы – народ вредный, могут и проклясть сгоряча.

За ветхим плетнем, который должен был бы защищать подступы к деревне, но на деле служил лишь номинальной границей поселения, шаман дал знак остановиться.

- Пятьдесят мне, десять вам, - без предисловий сказал Ульф.

- Но это же грабеж! – к Ларри уже вернулось самообладание.

- А шкура – самая плохая подделка из тех, которые я видел.

- Тогда ты, наверное, никогда не был в Вентийском Музее Естественной Истории! Десять тебе, пятьдесят нам.

- Я спас вам жизнь, недоумки. В любой момент я могу вернуться и рассказать об обмане. Сорок пять мне, пятнадцать вам, - наседал Ульф.

- Да ты еще зелий с эликсирами из нее на золотой наваришь, мошенник! – Ларри всегда легко заводился и сейчас готов был до последней капли крови отстаивать гонорар.

- На три, – ухмыльнулся шаман. Детектив и Ульф обменялись понимающими взглядами, признавая друг в друге истинных профессионалов,  –  Давайте поровну!

- Поровну! – оживился Ларри. – Всем по двадцать монет!

- Нееет, тридцать мне, тридцать… - локоть подкравшегося со спины Митча прицельно врезался ему в затылок, и шаман беззвучно осел, разметав по притоптанной траве роскошную шевелюру. Бубен жалобно звякнул, ударившись о землю.

- Отлично! – довольные партнеры пожали друг другу руки. Давно уже работа в команде не доставляла такой радости. Митч взял у Ларри мешочек, отсыпал из него десять монет и, к удивлению Ларри, положил их в карман шамана.

- Ну, мы же честные люди, не так ли? – подмигнул он партнеру. И друзья быстро зашагали в сторону города, стараясь как можно быстрее отдалиться от Бычьего Брода на безопасное расстояние.

***

Когда деревенька окончательно погрузилась во тьму, а в небе начали зажигаться звезды, тот, кто называл себя Ульф Черная Грива, поднялся, отряхнул плащ и потер затылок, на котором уже начала образовываться шишка. Шаман расправил плечи и положил было руку на бубен, намереваясь навлечь на головы обидчиков какое-нибудь особенно гнусное проклятье, но тут в кармане что-то звякнуло. Ульф запустил туда в руку, на ощупь сосчитал монетки и неожиданно рассмеялся. Серый плащ прощально колыхнулся, увлекаемый внезапно усилившимся ветром, а высокая фигура безмолвно растворилась в тенях, как и несколько больших пауков, неотступно следовавших за ней. Тучи разошлись, и на небе появилась полная луна. Она со знающим видом подмигивала.

***

Стражник, следивший за главными воротами Венты, проводил взглядом странного путника. Старик, заросший седыми волосами, неспешно вошел в город и направился в сторону рынка. На плече у старика висела объемистая кожаная сумка, из которой торчал хвост куницы. Охотник, который идет продавать добытые в лесу меха – зрелище вполне обыкновенное, особенно в это время года. Рука стражника, потянувшаяся было почесать в затылке, натолкнулась на сталь шлема. Блюститель порядка в сердцах плюнул, и тут до него дошло, почему старик показался таким странным. Дело было не в слишком просторной рубахе, спадающих штанах, подпоясанных кожаным ремешком – подумаешь, может, за сыном вещи донашивает. Странным было другое – охотник шлепал по мостовой босыми ногами.

Чад внял советам Ларри, посему купцам на рынке не удалось его слишком сильно обсчитать. Продав драгоценный мех, старик ощутил себя настоящим богатеем – столько денег он никогда доселе не держал в руках. На радостях, бывший отшельник заглянул в ближайшую пивную. Изрядно изменившиеся за долгие годы цены заставили его вновь почувствовать себя нищим, но не это главное. От непривычного городского окружения – дикой какофонии лошадиного ржания, криков разносчиков, грязной брани и тяжелого, неприятного запаха потных человеческих тел, который перебивал даже зловоние, доносившееся из канализации, у Чада разболелась голова. Он еще раз пожалел, что встретил на своем пути детективов. Возможно, прогнозы проповедника и не оправдались, но жизнь на природе уже успела полюбиться ему. Вот только жаль, не было там никакого общества.

«Что ж, решено! – подумал Чад, - Поспрашиваю народ и, быть может, прибьюсь к какому-нибудь каравану в Тилгорион. Буду жить с друидами, предаваясь на лоне природы неспешному самосовершенствованию. Но первым делом… первым делом в бордель!»

 

Также, прошу оценить новую музыкальную тему, специально для этого рассказа.

https://soundcloud.com/elct/larry-and-mitchell-theme

 

[elCT]

А вот и второй рассказ, наконец. Ввиду катастрофической нехватки времени публикую только сейчас.

Шкурный интерес

Дрон Кривозуб резко распахнул глаза. Полный ярости волчий вой неприятно резонировал в голове, все еще болевшей от вечерних возлияний. Собаки зашлись бешеным лаем, не иначе кого-то почуяли. Старый гном застонал:

- О, заткнитесь же, наконец! И что только этот хмырь Скло в свою брагу подмешивает?

Голова была готова лопнуть как перезревший арбуз под колесом телеги. Дрон злобно выругался и с тяжелым сердцем отправился пересчитывать вверенных ему овец. Не то чтобы работа пастуха ему не нравилась, просто в последнее время в ночные смены стало беспокойно. Вот и волчий вой всё чаще доносился из окрестных лесов.

- Раз, два, три, четыре, пять, шесть… Тьфу! – с математикой у Дрона были проблемы, как, впрочем, и с остальными видами наук. Собственно, само слово “наука” было ему знакомо исключительно в житейском контексте. “Впредь тебе наука!” – скажет староста Гизмо, если не досчитается овцы, лишит Дрона двухнедельного жалования, да еще и выпорет на потеху деревенской публике.

В последнее время скот начал пропадать все чаще. Конечно, пасти животных ночью на просеках в лесу – идея не очень хорошая, но овчарки сносно следили за тем, чтобы животные не отбивались от стада, а охотники регулярно устраивали облавы на волков, да и пожухшей, но ещё пригодной для скота травы тут осталось заметно больше. Вглубь Гривского Леса забираться не стоило, но его окраины, плавно переходящие в поля, были вполне обжитыми, цивилизованными: обычно зверье сюда не совалось.

- Тридцать две! – Дрон несколько раз пересчитал стадо, загибая пальцы, но ответ всякий раз выходил один – овца пропала. Пастух обреченно зажег факел, прихватил свой старый арбалет, пригодный разве что в качестве дробящего оружия, и отправился на поиски пропажи.

***

Зал собраний деревни Бычий Брод, ближайшего к Венте поселения, был не более чем большим амбаром, приспособленным под нужды общественности. Несколько длинных скамей для самых уважаемых и старых жителей да возвышение для выступающих – вот и все убранство. Слово держал Дрон, окружённый несколькими рядами односельчан.

- Значится, пошел я по следам и вижу – волчьи лапы в грязи отпечатались. Ну, думаю, не беда. Одного зверя-то отгоню с божьей помощью.

- Да ты муху от своей выпивки отогнать не можешь, недотепа! – донеслось из толпы под дружный хохот.

- Дай досказать, Ральф, не перебивай, - Дрон пошлёпал губами, собираясь с похмельными мыслями, - Пошел я по волчьим следам, глядь – а они-то пропали, а дальше – человечьи, будто босой кто шел!

- Да кто ж босиком по лесу шастает? – недоверчиво перебил его высокий бородатый мужик.

- Вот и я об том, брат Ерофей! – горячо затараторил гном, - Оборотни это, знамо дело! Мне бабка сказывала, водились они тута в былую пору! Бросился я бежать оттуда, зело страшно стало…

- Да брешешь ты все. Поди убрела овца, а ты пьяный валялся. Вот и сочиняешь байки, чтоб не побили батогами!

Зал собраний заполнил нестройный хор голосов, норовящих перебить друг друга, только чтобы вставить свое словцо:

- Не, не брешет. Я тоже следы такие видел в поза-ту ночь. Кады барашка не досчитался, да сказывать не хотел. Засмеют, думал.

- И мне баба моя сказывала про следы. За ягодами пошла и заметила. А я ей и не поверил, еще попенял, что мало собрала.

- А мы с братом давеча на охоту ходили, тоже видали. Токмо вроде медвежьи следы были, не волчьи.

- Слушайте, слушайте! Стефан дело говорит! Я тоже видел, когда козу свою в лесу искал. Оборотни это, знамо дело! Надобно охотников вызывать, чтобы выследили гадов.

- Чего же делать будем, господин староста? – несколько десятков лиц обернулось к скамье, с которой поднялся статный старец, облаченный в простые холщевые одежды.

- Я думаю так, - скрипящим голосом начал Гизмо, - пошлем мы Агапку, вьюношу резвого, в город. Пущай найдет там кого-нибудь, дело разумеющего, да подешевле берущего. Коли человек тот тушу оборотневу аль другое свидетельство нам принесет, то заплатим монетою, а коли сгинет в лесу, то и ну его. Верно я говорю?

Крестьяне с завидным единодушием согласились. Скотоводы были рады, что не придётся самим лезть в чащу и искать неведомое чудище с вилами и факелами, а деньги… А что деньги? В конце концов, всегда можно надавать тумаков своим спасителям и прогнать их восвояси.

***

По крыше монотонно барабанил дождь, особенно сильные порывы ветра заставляли стекла дребезжать, но в остальном, в агентстве “Злобный попугай” царила тишина. Даже никогда не затыкающийся Сильвер молчал на своей излюбленной балке. Скорее всего, причиной тому был все еще ловко перевязанный Митчем клюв, который он сосредоточенно пытался освободить, но, быть может, даже попугаем овладела та всеобъемлющая обволакивающая меланхолия, которой предавался старший детектив, сидя у камина, покуривая трубку и прихлебывая хорошее красное вино. Митч, сделав очередной глоток из бокала, внезапно запел хриплым голосом, не попадая ни в одну из существующих нот:

- Пускай в бокале плещется вино,

Что даже цветом радует мне сердце.

Не зря медяк последний отдал за него.

Напиток сей поможет мне согре…

Нескладную песню оборвал хлопок закрывшейся двери, настолько громкий, что даже гроза снаружи смутилась и приутихла. Митч подпрыгнул в кресле и разлил рубиновую жидкость по белой сорочке. Он не ожидал, что его молодой напарник вернётся так скоро, и намеревался в одиночку уговорить припасённую бутылочку.

- А, это ты, - протянул Митч, пытаясь незаметно пододвинуть ногой бутылку, стоящую на полу, куда-нибудь с глаз долой.

С плаща Ларри стекали струи воды, шляпа превратилась в бесформенное нечто, а с ботинок сползала грязь. Лари буркнул:

- А то кто же, - и начал стягивать обувь и сырую одежду.

Пока Лари возился со шнурками, Митч быстро наклонился и попытался упихать вещественное доказательство своего грешка в щель между креслом и журнальным столиком, но бутылка застряла и никак не хотела пролезать дальше. Митч чертыхнулся и заметил, что его накрыла тень коршуном нависшего напарника.

- Ах ты, старый пропойца! Последние деньги просадил, подлец, да ещё и дрова жжёшь почём зря! - Ларри схватил Митча за грудки и начал энергично трясти.

- Пусти, - с трудом прохрипел старший детектив, – есть дело.

- Какое дело? – Ларри просьбу выполнил, но разоряться не прекратил - Да у нас со времён убийства Стивенсон ни гроша не было. Лавочники уже в долг не дают, а дрова, кажется, мы сами скоро рубить будем. Газеты-то уже все сожгли!

Наконец, Митч сумел-таки вклиниться в неисчерпаемый поток стенаний и скороговоркой выпалил:

- Утром прибегал какой-то паренёк из Бычьего Брода. Сказал, что в полиции все отказались, и ему посоветовали обратиться к нам. Дело плёвое. Надо разузнать, кто крадёт овец.

- Странно, обычно крестьяне сами с такими делами управлялась. Брали топоры, вилы да поколачивали разбойников, - Ларри был хмур и неумолимо прав. Если и были это какие-то лихие люди, разбившие зимний лагерь неподалёку в лесу, то полтора десятка жителей Бычьего Брода при желании могли быстро научить их уму разуму.

- В окрестностях деревни слышали наводящий ужас вой, видели странные следы. Говорят, в лесу орудует стая оборотней. Ну, я и предложил наши услуги.

- Подожди. Оборотни? Но это же невозможно? – изумился Ларри, - По крайней мере – маловероятно.

Оборотни, как и любая другая нежить, обитала далеко на юге от Венты. В стародавние времена, в центре озера Гладь разверзся сильнейший магический источник. Невиданный поток энергии поднял из-под земли останки всех некогда умерших, волшебным образом преобразив их в разумных существ. Древние забытые кладбища, располагавшиеся среди руин древнего государства Кальмо, исторгли из себя ходячих мертвецов, озеро стало кишеть мавками, леса – милыми скелетами белочек. Сначала все чурались общения с восставшими, но потом просто приняли факт присутствия беспокойных мертвяков как данность, тем более что большинство из них оказалось вполне нормальными ребятами с открытым – порой буквально - сердцем.

Некоторые историки и географы связывали это событие с колоссальным землетрясением, создавшим облик нынешнего мира (от него вели летоисчисление в Венте и в большинстве других государств). Маги возражали и говорили, что появление источника вызвано заклинанием Зимата Тамизовича, единственного древнего мага, о могуществе которого существовали официальные летописные свидетельства. После него уже никому не удавалось просто так швыряться шаровыми молниями или насылать смертельный холод. Своя точка зрения была и у теологов. Адепты каждого из богов имели свою собственную версию этих событий, суть которой сводилась к вечному универсальному заключению – «На всё воля божья». Истина же, как обычно, была где-то посередине.

Самое интересное началось тогда, когда в некоторых из заново оживших проснулась тяга к приключениям. Недолго думая, костлявые ребята отправились путешествовать во все концы света, пугая путников экстравагантным видом. Да вот беда, отходя на достаточно большое расстояние от озера, нежить теряла силу и вторично падала «замертво». Созвав совет и поворочав кишевшими червями мозгами, мёртвые решили остаться у озера и как-то обустроить свою не-жизнь. Больше для солидности, нежели из потребности, они заняли единственную еще сохранившуюся на берегу озера крепость, подлатали и назвали её Силенция. Возглавил крепость могущественный лич Агрог. С его же легкой костлявой руки всю область вокруг озера, населенную нежитью и окруженную непролазным волшебным лесом стали называть Террифика. С тех пор, единственным местом, кроме этой области, где можно было встретить нежить, была ярмарка на Бесхозных землях, куда два раза в год выбирались представители этого странного народа, чтобы поторговать. На более дальние путешествия у них попросту не хватало запаса живительной энергии.

По прошествии времени Террифика начала притягивать оборотней, вампиров и многих других созданий как спокойное и безопасное место, где никто не будет их сторониться. И если кровопийцы могли преспокойно жить в городах, пробавляясь живительной влагой доноров или животных, то оборотни редко показывали нос из Террифики. Причина, скорее всего, была в том, что большую часть времени они были самыми обычными людьми, которых тоже пугала своя тёмная сторона, а также кусочки кожи с шерстью, которые они выковыривали у себя из зубов по утрам. А потому искали оборотни пристанища в месте, населённом созданиями достаточно неприглядными, чтобы и они чувствовали себя как дома.

- А может, нет никаких оборотней, и это всё же разбойники. Изображают вой волков и рисуют на земле следы хищников, – продолжил свою мысль Ларри.

- Примерно в таком же ключе подумал и я. Жители предлагают награду в шестьдесят серебряников. Не знаю, где они столько наскребли, но эти деньги поправят наше финансовое положение надолго.

Ларри задумался. Они, конечно, были кем угодно, только не охотниками за головами, но времена настали тяжелые. Профессиональное чутье Митча и интуиция Ларри равно подсказывали, что они выкрутятся. Обязательно выкрутятся. Как и всегда.

- У тебя есть план? – деловито спросил младший детектив.

- О, да. Простой и эффективный. Мы идем в лес как туристы, разжигаем костер, устраиваем пикник на свежем воздухе в самой чаще. Затем отходим в укромное местечко и ждём в засаде, пока не появятся они. Разбойники, естественно, уходят с пустыми руками, но с «хвостом». Мы выслеживаем их до лагеря, а потом натравливаем полицию.

- Идеальный план, кроме того места, где мы вызываем полисменов. Если они изловят бандитов, то будут почивать на лаврах, а мы останемся без денег.

- Ты просто ещё не видел контракт, который я составил с тем малым, - Митч взял со стола бумагу и показал напарнику, - Прочитай.

Ларри взял в руки контракт и пробежал глазами по очень лаконичному и оттого очень расплывчатому содержимому.

«Контракт на предоставление услуг Частного Детективного Агентства «Злобный Попугай» (далее Исполнитель) совету поселения Бычий Брод (далее Заказчик).

Исполнитель обязуется в кратчайшие сроки прекратить пропажи скота, принадлежащего Заказчику, за плату в 60 (шестьдесят) серебряных монет. Оплата производится сразу после предоставления доказательств исполненного Исполнителем заказа Заказчика».

Внизу было две подписи: одна, размашистая и красивая, принадлежала Митчеллу Расселу, другая была нацарапанным печатными буквами именем «АГАПА» и принадлежала, надо полагать, некоему Агапе.

- Что ж, контракт составлен так, что мы получим вознаграждение в любом случае, - Ларри взглянул на старинные часы, стоящие в углу комнаты, - Сейчас только миновал полдень. К вечеру обещают прекращение дождя, можно до темноты успеть доехать до Брода, переговорить со старостой и устроить пикник. Собираем вещи?

***

Путь был неблизким, около тридцати миль от границ Венты. Телега, на которой они добирались до Бычьего Брода - на экипаж не нашлось денег - основательно укрепила шишками вся мягкие части тела детективов. К тому времени, как партнеры добрались до деревни, дождь окончательно прошел, и солнце опасно повисло над деревьями, норовя нырнуть за верхушки. Легкий свежий ветерок срывал уже начавшие опадать листья и подолгу игрался ими, прежде чем дать упасть на землю. Шелестела трава, только подчеркивая окружавшую путников тишину, столь непривычную после городского шума.

Бычий Брод располагался по обе стороны мелкой речушки Слюнтяйка, а к северо-западу от него начиналась граница леса. Торговый тракт проходил сквозь деревню, пересекая реку, и тянулся дальше в юго-западном направлении вдоль Слюнтяйки до Распутья, где он раздваивался.

Детективы поговорили с Гизмо, премерзким и, очевидно, скаредным стариком, и отправились прямиком в лес, закинув дорожные сумки на плечи.

Поле, по которому шли детективы, резко упиралась в непролазную стену деревьев. Гривский Лес не зря носил такое название – он действительно походил на спутанную, давно нечесаную гриву. Он был настолько дремучим, что даже днем было сумрачно, ветви деревьев переплетались над головой, образуя плотный покров. Сейчас это было даже на руку – после прошедшего ливня в лесу было совсем не так мокро, как снаружи. Тяжело вздохнув, Ларри и Митч, согнувшись в три погибели, забрались в негостеприимные заросли. Через пару десятков метров стало просторнее и чуть светлее – подлесок сошел на нет, и теперь их окружали исполинские стволы, на которых кое-где росли слабо мерцающие грибы.

По расчетам партнеров, разбойники, если таковые имелись, должны были разбить лагерь так далеко от границ леса, чтобы ни один турист в здравом уме не стал туда соваться. В то же время, они должны быть достаточно близко, чтобы воровать скот. Детективы довольно долго брели прямо, пока, споткнувшись об очередное переплетение корней, Митч не заявил:

- Всё, достаточно. Привал.

Ларри, удовлетворённо крякнув, скинул с плеч свою сумку. Он был любителем цивилизации и шума лошадиных повозок за окном, а лес со всеми своими оврагами, буреломами, уходящими из под ног болотными кочками, дикими голодными животными, отсутствием горячего душа и мягкой постели, вечно сырым хворостом и неуёмной мошкарой его почему-то угнетал. Митч присел на пенёк и принялся набивать трубку.

- Тут и остановимся, - сказал он, утрамбовывая в широкой чаше табак.

- А ты представляешь, где это твоё «тут» находится? – спросил Ларри, распаковывая вещи.

- Партнер, я полностью не уверен, но у меня есть все основания предполагать, что моё «тут», - Митч театрально провёл рукой вокруг в воздухе, призывая напарника оценить окрестности, - живописно раскинулось в уютном местечке как раз между чертовыми куличками и его же рогами.

- А как же мы найдём дорогу обратно? - занервничал Ларри, тревожно осматривая крошечную полянку, на краю которой они оказались, и не желая признаваться себе в том, что давно уже потерял направление.

- Не волнуйся, все под контролем, – Митч указал на пенек под собой, – Вот смотри. Мох растет только на южной стороне пенька… или на северной… - Митч сдвинул шляпу на лоб и почесал в затылке, - а может на западной?

- На восточной? – не удержался и съехидничал Ларри.

Митч начал невозмутимо раскуривать трубку, окутывая себя клубами сизого дыма. Временами, а времена эти наступали все чаще, Ларри просто бесился от вечного спокойствия своего напарника и начинал подозревать, что с возрастом инстинкт самосохранения ослабевает в силу старческого маразма.

- Да какая разница, в общем-то? Главное – мох всегда покрывает только одну сторону пенька! – в конце концов, ошарашил младшего детектива Митч.

Ларри по кругу обошел самозабвенно пыхтящего трубкой партнера. Потом еще раз.

- Митч, а если пенек со всех сторон зарос мхом?

- Значит, наша ловушка усовершенствовалась и приобрела элемент реалистичности, теперь мы – не просто туристы, а заблудившиеся туристы. Разбойники просто не смогут пройти мимо такого лакомого кусочка.

Ларри, похоже, смирился с неизбежным. Еще раз героически поборол искушение огреть напарника ближайшей корягой по голове и сделал пару глубоких вдохов.

- Ну, хорошо. Ты разведи костер, а я поставлю палатку, - наконец изрёк Митч.

Ларри справедливо рассудил, что у костра, да еще и в палатке ночные ужасы сами собой растворятся во тьме, и молча согласился. Он представил ночевку под открытым небом, с назойливыми насекомыми и прочей мелкой живностью, внутренне передернулся и отправился собирать хворост.

***

Митч в два счёта разобрался с палаткой, а вот Ларри всё возился с влажным хворостом, огонь не хотел заниматься. Зря потратив полкоробка спичек, Ларри в сердцах плюнул:

- Митч, тут все мокрое! Никак не загорается!

К Митчу вновь вернулся покровительственный тон старого путешественника, обошедшего полмира на своих двоих. А Ларри… Ларри предпочитал дилижансы.

- Уступи место профессионалу. А пока я тут копаюсь, возьми котелок да сваргань чего-нибудь съестного, - Митч глянул на кусочек неба, видневшийся над полянкой, и указал пальцем на начавшие мерцать звёзды, - вот это – Созерцатель, а вот то - Крин. Значит вот там - север, а чтобы вернуться, нам нужно идти туда, - он махнул рукой, указывая направление. Ларри внутренне вскипел оттого, что старый пройдоха, очевидно, забавлялся над ним, когда говорил, что они заплутали.

Тем временем, над влажным хворостом уже начал виться дымок. Ларри и не подозревал, что Митч так легко приспосабливается к суровым условиям леса. Нет, конечно, партнёр рассказывал о том, что он побывал там-то и там-то, на кого-то охотился, поймал такую вот рыбину, но… Рассказывать был горазд каждый, а в этом профессионале хорошенько выпить и посидеть у камина, закутавши объемистое пузо в плед, сложно было заподозрить еще и любителя диких мест.

Ларри нашел в рюкзаке потрёпанный жизнью закопченный котелок и задумался, как бы отомстить Митчу своими кулинарными способностями. Готовить Ларри умел и любил, как и покушать, да вот только остатков еды, наскоро скиданных в сумку, обнаружилось исчезающе мало.

Спустя час друзья сидели у весело потрескивающего костра и хлебали из котелка некую жидкость странного вида и еще более странного запаха. Митч задумчиво смотрел в свою ложку. В зеленоватой жиже плавал какой-то бесформенный ошметок. Детектив хмыкнул и отправил ложку в рот.

- Слушай, выглядит это варево отвратительно, но запах сводит меня с ума, а вкус превосходный! Как тебе это удалось?

- Ну что ж, – теперь уже Ларри перешел на покровительственный тон, - сначала я отправился к озеру рядышком…

- Эй, нет тут никакого озера, – заметил Митч.

- Теперь, когда я об этом думаю, то понимаю, что больше оно походило на болото, – злорадно сказал Ларри, - Это и объясняет цвет.

- А дальше? - голос Митча был как всегда спокоен.

- А дальше, в рюкзаке нашлась картошина, немного лука, морковка. Щепотка соли, гвоздичка, лаврушечка, смесь перцев и…

- А откуда такой дьявольски питательный бульон? Ты о чем-то умолчал?

- Ну, супчик явно требовал мяса. Для нажористости, понимаешь?

Митч кивнул.

- Так я наковырял каких-то личинок и закинул в варево! – в тайне Ларри надеялся хоть немного смутить своего партнера.

- Все средства хороши, чтобы не помереть с голоду в экстремальных условиях, – глубокомысленно заметил Митч и отправил в рот очередную порцию похлебки, - А что за странный такой привкус? Никак не могу понять…

- Это грибочки, – с готовностью подсказал Ларри и добавил пару выдуманных подробностей, – такие фиолетовые, с желтыми пятнами. Выглядели съедобно. Вон на той полянке насобирал.

- Никогда таких не видел. Ну ладно, будем надеяться на лучшее, - последняя кулинарная подробность, кажется, возымела действие к вящему удовольствию Ларри. Митч порылся в сумке на предмет хоть какой-нибудь бумаги, и, не найдя, печально возложил руки на брюхо в ожидании неминуемого приступа диареи.

***

Спустя полчаса Митч, к своему удивлению, был жив и вполне здоров. Он негромко травил байки, прислушиваясь – не хрустнет ли где ветка под ногой крадущихся разбойников, не булькнет ли его желудок, но лес и организм хранили угрюмую тишину. Старший детектив как раз заканчивал очередную историю своей молодости о работе в полиции:

- И самое смешное, что на следующий день после его первой любовницы пришла другая, чтобы создать ему алиби. Обе так дорожили своим хахалем, что пытались его выгородить одновременно! А бедолага сидел в изоляторе и не знал, что творится за стенами. Ну, я тех подруг и познакомил между собой, а потом ещё и с третьей. Ты бы видел эту жаркую встречу! Ставки делали всем отделением. А сразу после выяснения отношений дамочки как-то поутихли, пошушукались в уголочке и решили уже против кобеля своего показания дать. Так и выяснилось, кто стащил камни.

Ларри любил, когда Митч рассказывал что-нибудь из своего богатого ищейского опыта, и даже чуть завидовал ему, но вслух никогда об этом не говорил. Не хотел давать ему ещё один повод посмеиваться над собой.

Вдруг из глубины леса донесся леденящий душу волчий вой, и детективы сразу замолкли, внутренне подобрались и, поняв друг друга с полувзгляда, тихо встали и скрылись в густых зарослях. Одинокий костёр на опустевшей поляне продолжал ярко гореть. Вой раздался ещё раз, на этот раз громче и как будто ближе. Ларри нащупал у пояса свой верный стилет, который брал на опасные дела. Догадки догадками, но что если это и впрямь оборотень-одиночка, любящий попутешествовать? Да и с обычными волками встретиться вовсе не хотелось. Внезапно Ларри почувствовал, что их план был просто идиотским.

До них стал доноситься треск ломаемых веток и топот – неизвестное существо явно не боялось себя обнаружить. Это очень настораживало, ведь чем сильнее зверь, тем меньше у него причин прятаться. Вой прозвучал ещё раз, теперь так громко, что уши были готовы разорваться от его яростного, безумного натиска. И с этим воем на поляну на четвереньках выскочило невообразимо лохматое существо.

Друзья не сразу поняли, что перед ними человек – нечесаные седые волосы плавно переходили в спутанную бороду до пупа, которая почти сливалась с потрепанными и явно самодельными одеждами из разномастных шкур животных. Одеяние венчало подобие капюшона, сделанное из целой головы медведя. Обувью пришелец похвастаться не мог – Ларри сразу же поплохело, как только он представил каково ходить по лесу босиком.

Мужчина, а скорее старик, остановился как вкопанный, воззрившись на палатку и весело потрескивающий костёр. Детективы почувствовали, что не смогли бы выдать себя словом, даже если бы очень захотели – дар речи покинул их, в отличие от странного человека, к которому, кажется, пришла тяга поговорить с самим собой.

- Чур меня, чур-чура, - прошептал он надтреснутым старческим голосом, - Исчезни, наваждение! Испарись, дух! – замахал он руками на костёр, но тот продолжал невозмутимо гореть. Старик обошёл огонь на четвереньках, принюхиваясь и морщась. Потом он залез в палатку и, судя по звукам, начал обыскивать там каждый уголок, непрестанно бормоча невнятную околесицу.

- Давай, Митч, чего ждём? Со стариком и сами управимся, – прошептал Ларри, который опомнился раньше приятеля, и грозно двинулся вперёд – негоже было упускать столь удачную возможность.

Обойдя палатку с двух сторон, детективы с импровизированным матерным, но от этого даже более воодушевляющим боевым кличем накинулись на неё сверху. Конструкция, старательно сооружённая Митчем, прогнулась под двойным весом и рухнула, погребя под собой кричащего и брыкающегося старика. Ларри для верности пару раз сунул наугад кулаком, по сдавленным охам понял, что попал куда следует, и схватил в охапку то место, где по расчётам находилось туловище незваного гостя. Митч помогал в борьбе, но не слишком ретиво – пускай молодежь повеселится вволю. Через пару мгновений схватка была окончена, и замотанный в кулёк пришелец прохрипел под тяжестью детективов:

- Пустите, демоны!

- Сейчас мы тебя оттуда вытащим, дед. И чтобы без резких движений, усёк? – сказав это, Ларри встал с пленника и освободил его голову из складок материи.

Человек вскинул голову, в глазах его отразился первобытный ужас, он закричал нечто неразборчивое и бросился бы бежать, если бы не Митч, своевременно плюхнувшийся ему на ноги. Ларри присел на корточки перед скорчившимся на земле стариком и попытался с ним заговорить:

- Дедуль, ты кто?

- Изыди, адское отродье! – не очень разборчиво проверещал старик, жмурясь и отплёвываясь.

- Ответь на пару вопросов и катись на все четыре стороны, – не обратив внимания на реакцию пленника, Ларри предложил разумную, как ему показалось, сделку.

- Тебя здесь нет! О, голос в голове, утихни, наконец, – старик уже почти плакал, все еще не открывая глаз, - Все погибли, погибли! Вы просто призраки прошлого, которые пришли как испытание моей веры!

- Нет, я здесь есть! – Ларри не сдавался, - И я не дух, - в доказательство своих слов он щёлкнул пленника по носу. На удивление, это помогло. Он немного притих и даже перестал брыкаться. Потом медленно приоткрыл левый глаз и робко, с надеждой спросил:

- Люди?

***

Чтобы добиться более-менее связного рассказа, потребовалось все терпение, которым располагал Ларри, два часа времени и остаток все ещё горячего супчика из котелка. В конце концов, детективы были вознаграждены удивительной историей отшельника.

Он долго не мог поверить в то, что видит перед собой настоящих живых людей. Старик недоверчиво приглядывался, ощупывал, даже принюхивался, что выглядело бы даже комично, если бы не его внешность. В глубине кое-как обкромсанных волос виднелось донельзя грязное, сморщенное личико с длинным костистым носом и ртом с несколькими желтыми зубами. Забавно, но жизнь на лоне природы явно пошла организму на пользу – фигура старика была подтянутой, даже атлетической, если сделать скидку на возраст. Но самым странным были его глаза – бледно-голубые глаза сумасшедшего, в которые хотелось смотреть бесконечно, смакуя страх, невольно подкрадывающийся к сердцу. Глаза эти, казалось, видели бессчетное количество жизней, миров и времен. Видели невидимое, непознанное, непознаваемое.

Едва старик успокоился и разговорился, его было уже не остановить. Он рассказывал с остервенением человека, который много лет провел в одиночестве, а теперь вдруг нашел собеседника. Временами его было тяжело понимать – он сглатывал звуки, целые слова. Иногда надолго замолкал, словно его разум блуждал где-то далеко.

Его звали Чад, и вёл он жизнь отшельника уже довольно давно – не то семь, не то десять зим – за временем он следил только первые три года. Он родился и прожил полжизни в маленькой рыбацкой деревеньке Старые Свары на берегу Пенного моря. Так и остался бы он там до самой смерти в спокойствии, но однажды к ним в деревню пожаловал проповедник.

Странствующий и, похоже, тронувшийся умом старец, призывал людей отринуть всё мирское и уйти жить в лес вдали от цивилизации. Он вещал, что грядёт великий потоп, который смоет всех разумных существ, кроме тех, кто проникнется единением с природой и предпочтёт отшельничество среди лесов и зверей. Деревенский люд его долго терпел, но, в конце концов, он надоел им своими завываниями про мокрый конец света, и его выгнали из деревни, как водится, хорошенько поколотив.

В тот же день Чад прогуливался на опушке леса и собирал орехи, как вдруг услышал оглушительный шум, треск брёвен и душераздирающие вопли людей. Он оглянулся и увидел, что его родную деревню захлёстывают волны, одна выше другой. Тогда он бросился бежать, а при нём остались только нож да кресало с кремнем.

Тут Митч припомнил, что лет восемь назад Пенное море было действительно очень неспокойным, особенно к западу от Венты. До города то и дело доходили новости о новых деревнях, которые по самые макушки крыш уходили под воду или были разрушены необычайно высокими волнами. Выходило, что предсказание проповедника случайным образом подтвердилось.

Митч подумал, как часто то, что люди не могли или не хотели объяснить, приписывалось могучему року. С другой стороны, будь он на месте Чада и видь наводнение своими собственными глазами, то возможно и сам бы отправился мастерить себе комнатку в каком-нибудь уютном дупле.

Чад брёл, не разбирая дороги, все дальше и дальше, питался корнями и ягодами, пока не нашел место, в котором ему захотелось остаться. Он рассказал, что неподалёку у него есть скромная землянка. Благодаря тому, что он долгое время работал лесничим и знал повадки многих зверей, ему удавалось выживать год за годом, несмотря на солидный возраст. Однако, никогда не встречался ему другой человек, что не удивительно в этой части Гривского леса. Ближайшим поселением был Бычий Брод, но его жители промышляли больше рыболовством да скотоводством: лес был труднопроходим и недружелюбен, а грибов да ягод хватало по ближним перелескам. Немудрено, что такой малообразованный и легковерный человек серьёзно проникся идеей конца света, уверовав в то, что он – последний на этой богами проклятой земле.

Изредка ему чудились голоса, что перекликались в лесу, но он считал это наваждениями. А блудных овец начал находить недавно, так как зверья попадалось всё меньше, и он начал отходить всё дальше от землянки, иногда натыкаясь на заблудший скот, который углублялся в лес в поисках сочной травы и ещё не опавших листьев кустарников.

***

Детективы и Чад отправились в землянку, где им удалось поспать несколько часов, пока их не разбудили надоедливые птицы, которые наслаждались последними тёплыми денёчками и не спешили улетать на юг. Они долго возвращались обратно, а как только вышли из леса, Митч указал отшельнику направление на Венту, посоветовав держаться подальше от Бычьего Брода и не разговаривать с его жителями. Ларри забрал у старика все одежды, отдав ему запасной комплект из походной сумки.

- Бедняга, – промолвил Митч, наблюдая, как старик пробирается сквозь траву по направлению к тракту, - Есть такой тип людей, которые всегда ждут конца света. Им только намекни на скорый апокалипсис, и они сразу подхватят и разнесут идею.

- Но Чад явно к ним не принадлежит, - задумчиво сказал Ларри, - Как ты думаешь, кем был тот проповедник?

- Ну, - Митч почесал в затылке, сдвинув шляпу на лоб, - это мог быть любой сумасшедший. Но точно могу сказать, адепты Нэнси бы такую проделку одобрили.

- Я не силен в теологии, ты же знаешь.

- Где-то читал, что Нэнси - некий архетип проказника-хитреца, которого хлебом не корми, дай только кого-нибудь обмануть. Этакий не то демон, не то божок. Любит менять обличия, шутить. Чаще шалит по мелочи, но некоторые принимают его проделки слишком близко к сердцу, и иногда случаются такие вот... казусы.

- Мерзопакостный тип, судя по всему, – хмыкнул Ларри.

- О, он не то чтобы злой, просто иногда не может удержаться. Шутит ради шутки, обманывает ради хитрости. Мне кажется, он бы тебе понравился, – улыбнулся Митч, заговорщически подмигивая, – Жаль, не спросил нашего седого друга, не было ли в облике миссионера чего-нибудь паучьего. Нэнси еще называют королём пауков.

Следующие несколько часов партнеры провели плодотворно – Митч с видом знатока давал указания, а Ларри занимался кройкой и шитьем, стараясь, чтобы стежки получались как можно менее заметными. Наконец, исколовший себе пальцы иглой, а оттого особенно злой, Ларри обозрел творение своих рук. Выглядело оно чудовищно.

***

Солнце уже закатывалось за горизонт, когда весело насвистывающий похабную песенку Митч и Ларри, согнувшийся под тяжестью своей ноши, подошли к Бычьему Броду. Их встретили лай деревенских собак и Дрон Кривозуб, выбежавший навстречу, бестолково размахивая руками.

- Никак вернулись? Уложили супостата?

- Еще как уложили, – крякнул Ларри, скидывая шкуру на землю, – Насилу выследили паршивца, чуть ноги в лесу вашем не переломали. А потом чудовище это как завоет, как на нас выскочит!

Вокруг детективов довольно быстро собралась толпа, некоторые подозрительно держали вилы и цепы. Митч заметил лохматую седую бороду деревенского старосты. На Ларри снизошло вдохновение, и он возвысил голос:

- Сначала думали, что оно нас сожрет одним махом, вон зубищи какие огромные. Мы стреляли из арбалетов, но твари были нипочем наши болты! Три часа мы бились со страшилищем, жизни своей не щадя для вашей безопасности. Не единожды мы были на волосок от ужасной смерти, но чудом избегали когтей монстра. Он все нападал, а мы отступали, покуда отступать было уже некуда. Он загнал нас в овраг, схватил Митча, но тут я достал свой славный стилет и поразил тварь прямо в глаз!

Толпа возбужденно выдохнула, заметив стилет, до сих пор торчащий из пустой глазницы чучела. Одежда Митча действительно выглядела так, как будто она побывала в мясорубке – от плаща остались жалкие лохмотья, рубашка была разодрана в нескольких местах и испачкана чем-то очень похожим на кровь. Еще в лесу Ларри с великим удовольствием посвятил целых полчаса приведению обычно безукоризненного наряда Митча в столь плачевное состояние.

- Но тварь не издохла! Она отшвырнула меня, кажется, сломав руку, – Ларри тоже выглядел неважно, левая рука была упакована в импровизированную шину. Он перевел дух и отхлебнул пива, которое кто-то любезно ему поднес.

- И тут Митч собрал последние силы, схватил чудовище и сломал ему хребет! Целый час еще гадина каталась по земле, пытаясь нас зацепить, но потом все же издохла. К сожалению, она оказалась слишком тяжелой, и пришлось довольствоваться только шкурой. Смотрите, добрые люди, от какого ужаса мы вас избавили!

Появилось больше факелов. Народ подходил, разглядывал длинные клыки и острые когти ужасной твари, возбужденно переговаривался, охал, ахал, всхлипывал. Затем толпа расступилась, пропуская старосту Гизмо.

- Значит, вы утверждаете, что убили чудовище, которое таскало наш скот? – старец склонился над шкурой, пристально ее изучая. Ларри постарался на славу - в неверном свете факелов швы были совершенно незаметны. Перед оторопевшими крестьянами лежал огромнейшая мохнатая шкура с рысьими лапами, увенчанная медвежьей мордой с длинными клыками. Голову украшали острые козлиные рожки, а противоположный конец – шикарный хвост черно-бурой лисицы. За основу были взяты одежды Чада, но кое-какие материалы они прихватили у него в землянке.

- Ну что же, это не оборотень. Никогда раньше я даже не слышал о такой твари, - заявил Гизмо.

- А я говорил, что рога лишние, – еле слышно шепнул Митч на ухо партнеру. Тот отмахнулся.

Староста откашлялся, симулируя смущение, подошел вплотную к детективам и недобро осклабился:

- Господа, вы, конечно, можете одурачить бедных крестьян своей жалкой подделкой, но я вам за нее платить не намерен, - он повернулся к жителям деревни, - люди, разве вы не видите, что вас подло обманывают! Никогда лапа подобного существа не ступала по земле. Да и вообще, – староста презрительно пошевелил чучело носком ботинка – все словно белыми нитками шито!

Толпа зашумела как лес при сильном ветре, а вперед вышел двухметровый статный мужик с обожженным лицом, наверняка местный кузнец. Раздался его гулкий бас:

- Я говорю, переломать кости проходимцам!

Последовало несколько одобрительных выкриков из толпы. Крестьяне с удовольствием послушали рассказ о битве с чудовищем, полюбовались на его шкуру, но были явно не в настроении расставаться с тяжко нажитыми денежками.

- Да вы что, остервенели! – возмутился Ларри, – Мы рисковали жизнью, чтобы спасти ваш скот, а вы… В этих краях так понимают благодарность? Да мы кровь проливали!

- Небось стащили это чучело в комнате страха, – мерзко рассмеялся староста, чувстыуя за собой силу.

- Уважаемый Гизмо, мы глубоко оскорблены вашим недоверием. Более того, убеждены, что вами движет жадность. Но мы заключили контракт на очень простых условиях. Мы приносим вам шкуру монстра, который терроризирует окрестности, а вы платите нам шесть десятков серебром. Вот чудовище, – Ларри пнул ни в чем не повинное чучело, – гоните денежки и разойдемся с миром.

- Меня выбрали на должность старосты не для того, чтобы транжирить общественные средства. Будущее этих людей зависит от моего решения. Что я им скажу, когда завтра пропадет очередной барашек или лошадь?

- Но вы, при всем уважении, никак не похожи на специалиста по сверхъестественным чудовищам. Я требую, чтобы понимающий в этом деле человек, если среди вас есть такой, пришел сюда и установил истину. Это будет справедливо. Или у вас здесь под справедливостью понимают незаслуженное избиение?

- Ты что делаешь? – шикнул Митч, но Ларри, похоже, был уверен в своих действиях с отчаянием обреченного. Некоторые в толпе одобрительно загомонили. Староста пожал плечами.

- Ульф, ты здесь? – спросил он, - Будь любезен, осмотри шкуру и засвидетельствуй ее фальшивость.

- Ульф Черная Грива, потомственный шаман. К вашим услугам, господа, – из толпы вышел высокий худощавый мужчина среднего возраста, облаченный в длинный серый плащ. Пышная копна черных как смоль волос, которые живописно спадали ему на плечи, подтверждала его прозвище. На лбу они были прихвачены медным обручем. Образ довершала аккуратно подстриженная бородка и длинный посох, увенчанный фантазийным переплетением корней. На поясе мужчины висел чехол с бубном, который приглушённо позвякивал при каждом шаге. Митч удивленно вскинул брови – Ульф не очень соотносился с тем представлением, которое детектив имел о шаманах. Бесноватые ужимки, пляски вокруг костра, бессвязные вопли после кружечки мухоморного чая не очень-то вязались с внешностью Ульфа. Он производил впечатление опасного человека, к тому же, обладающего немалым авторитетом.

- Итак, господа, вы желаете, чтобы я провел экспертизу сего славного трофея, – сказал Ульф глубоким, хорошо поставленным голосом профессионального психолога. Ларри кивнул. Шаман подошел к шкуре, присел на корточки, оттянул кожу на пасти медведя, посчитал зубы. Потом с видом специалиста потыкал посохом там и сям.

Ларри почувствовал настоятельную потребность подойти к шаману и по-тихому переговорить по душам, но двухметровый кузнец положил ему руку на плечо и, широко улыбаясь, покачал головой. Ларри сглотнул. Шаман уныло поковырял ногтем выглядывающую из-под шерсти нитку. Митч оглянулся по сторонам, прикидывая пути бегства. Оных не оказалось – со всех сторон стояли крестьяне, в большинстве своем здоровые, привыкшие к тяжелой работе мускулистые мужчины. Большая часть из них сжимала в руках сельскохозяйственный инвентарь: косы, вилы, мотыги и ситуация подсказывала, что сейчас ими движут отнюдь не земледельческие чаяния. Плечи Митча опустились, в желудке неприятно похолодело. Наконец, Ульф Черная Грива поднялся, отряхнул одеяние от прилипших шерстинок, улыбнулся подозрительно белозубой улыбкой и неожиданно заявил:

- Что ж, на своем веку я повидал множество мерзких тварей, но то, что вы видите перед собой, – последовала драматическая пауза, во время которой Ларри плавно позеленел, - не сравнится ни с одной из их по кровожадности и хитрости. Узрите беоморфа, друзья! Тварь из Пограничных Измерений! Этот монстр может менять свой облик, а также обладает ядовитыми клыками, взглядом, обращающим всё живое в камень, и смертоносными когтями, которым нипочём любая сталь, - детективы шумно выдохнули, не веря своей удаче. Толпа синхронно ахнула, у старосты отвисла челюсть, а шаман продолжил, - поблагодарите наших храбрых спасителей и вручите им причитающиеся деньги, ибо, уверяю вас, убить такое чудовище – великий подвиг!

- Уважаемый шаман, позвольте и мне поближе осмотреть трофей, - староста, похоже, никак не мог смириться с поражением, но Ульф властным взмахом посоха пресек его попытку приблизиться к шкуре.

- Не стоит. Магические эманации, которые все еще исходят от этой тленной оболочки, достаточно сильны, чтобы нанести вред здоровью неподготовленного человека. Не стоит искушать судьбу. Господа детективы, вы хорошо себя чувствуете? – внезапно повернулся он к партнерам.

- Эээ… Голова болит, знаете ли, – нашёлся Ларри. Митч молча кивнул и потер лоб, болезненно скривившись.

- Вот видите! Им здорово повезло. Обычно, даже кратковременный контакт с источником магии такой силы вызывает галлюцинации, потерю сознания и даже смерть. Впрочем, наши спасители, уверен, не раз и не два имели дело с потусторонними тварями. Уважаемый Гизмо, – тяжелый взгляд шамана нашел глаза старосты и впился в них как изголодавшийся вампир, – вы, кажется, сильно устали. Вручите награду нашим друзьям и отпустите их с миром.

- Да, конечно, - Гизмо как-то стушевался, мгновенно превратившись в согбенного годами старца, хотя еще минуту назад просто лучился бодростью.

- Возьмите, пожалуйста, – он извлек из складок одежды небольшой мешочек, и дрожащей рукой протянул его Ларри, – Возьмите за труды. Извините, если что не так.

- Спасибо, – не веря своей удаче, Ларри взял мешочек и спрятал его в карман, даже не заглянув внутрь.

- Может останетесь отдохнуть с дороги? У меня и свободная комната есть, – промямлил староста.

- Нет, спасибо. Нам надо идти. Дела не ждут, – отнекался Ларри, ухватил Митча и потянул его за собой.

- Я провожу наших друзей до ограды, а вы все расходитесь по домам. И даже не подходите к шкуре, я позже заберу ее к себе. Из неё можно сварить очень ценные зелья, – шаман последовал за детективами в полной уверенности, что никто не наберется смелости ему прекословить. В конце концов, шаманы – народ вредный, могут и проклясть сгоряча.

За ветхим плетнем, который должен был бы защищать подступы к деревне, но на деле служил лишь номинальной границей поселения, шаман дал знак остановиться.

- Пятьдесят мне, десять вам, - без предисловий сказал Ульф.

- Но это же грабеж! – к Ларри уже вернулось самообладание.

- А шкура – самая плохая подделка из тех, которые я видел.

- Тогда ты, наверное, никогда не был в Вентийском Музее Естественной Истории! Десять тебе, пятьдесят нам.

- Я спас вам жизнь, недоумки. В любой момент я могу вернуться и рассказать об обмане. Сорок пять мне, пятнадцать вам, - наседал Ульф.

- Да ты еще зелий с эликсирами из нее на золотой наваришь, мошенник! – Ларри всегда легко заводился и сейчас готов был до последней капли крови отстаивать гонорар.

- На три, – ухмыльнулся шаман. Детектив и Ульф обменялись понимающими взглядами, признавая друг в друге истинных профессионалов, – Давайте поровну!

- Поровну! – оживился Ларри. – Всем по двадцать монет!

- Нееет, тридцать мне, тридцать… - локоть подкравшегося со спины Митча прицельно врезался ему в затылок, и шаман беззвучно осел, разметав по притоптанной траве роскошную шевелюру. Бубен жалобно звякнул, ударившись о землю.

- Отлично! – довольные партнеры пожали друг другу руки. Давно уже работа в команде не доставляла такой радости. Митч взял у Ларри мешочек, отсыпал из него десять монет и, к удивлению Ларри, положил их в карман шамана.

- Ну, мы же честные люди, не так ли? – подмигнул он партнеру. И друзья быстро зашагали в сторону города, стараясь как можно быстрее отдалиться от Бычьего Брода на безопасное расстояние.

***

Когда деревенька окончательно погрузилась во тьму, а в небе начали зажигаться звезды, тот, кто называл себя Ульф Черная Грива, поднялся, отряхнул плащ и потер затылок, на котором уже начала образовываться шишка. Шаман расправил плечи и положил было руку на бубен, намереваясь навлечь на головы обидчиков какое-нибудь особенно гнусное проклятье, но тут в кармане что-то звякнуло. Ульф запустил туда в руку, на ощупь сосчитал монетки и неожиданно рассмеялся. Серый плащ прощально колыхнулся, увлекаемый внезапно усилившимся ветром, а высокая фигура безмолвно растворилась в тенях, как и несколько больших пауков, неотступно следовавших за ней. Тучи разошлись, и на небе появилась полная луна. Она со знающим видом подмигивала.

***

Стражник, следивший за главными воротами Венты, проводил взглядом странного путника. Старик, заросший седыми волосами, неспешно вошел в город и направился в сторону рынка. На плече у старика висела объемистая кожаная сумка, из которой торчал хвост куницы. Охотник, который идет продавать добытые в лесу меха – зрелище вполне обыкновенное, особенно в это время года. Рука стражника, потянувшаяся было почесать в затылке, натолкнулась на сталь шлема. Блюститель порядка в сердцах плюнул, и тут до него дошло, почему старик показался таким странным. Дело было не в слишком просторной рубахе, спадающих штанах, подпоясанных кожаным ремешком – подумаешь, может, за сыном вещи донашивает. Странным было другое – охотник шлепал по мостовой босыми ногами.

Чад внял советам Ларри, посему купцам на рынке не удалось его слишком сильно обсчитать. Продав драгоценный мех, старик ощутил себя настоящим богатеем – столько денег он никогда доселе не держал в руках. На радостях, бывший отшельник заглянул в ближайшую пивную. Изрядно изменившиеся за долгие годы цены заставили его вновь почувствовать себя нищим, но не это главное. От непривычного городского окружения – дикой какофонии лошадиного ржания, криков разносчиков, грязной брани и тяжелого, неприятного запаха потных человеческих тел, который перебивал даже зловоние, доносившееся из канализации, у Чада разболелась голова. Он еще раз пожалел, что встретил на своем пути детективов. Возможно, прогнозы проповедника и не оправдались, но жизнь на природе уже успела полюбиться ему. Вот только жаль, не было там никакого общества.

«Что ж, решено! – подумал Чад, - Поспрашиваю народ и, быть может, прибьюсь к какому-нибудь каравану в Тилгорион. Буду жить с друидами, предаваясь на лоне природы неспешному самосовершенствованию. Но первым делом… первым делом в бордель!»

интересней первого будет!

кстати, о первом. он уже закончен?

Спасибо, Вет.

Дак ты же его уже прочитал, ты писал. Закончен. В первом посте обе части 

[elCT]

 

 

А вот и второй рассказ, наконец. Ввиду катастрофической нехватки времени публикую только сейчас.

Шкурный интерес

Дрон Кривозуб резко распахнул глаза. Полный ярости волчий вой неприятно резонировал в голове, все еще болевшей от вечерних возлияний. Собаки зашлись бешеным лаем, не иначе кого-то почуяли. Старый гном застонал:

- О, заткнитесь же, наконец! И что только этот хмырь Скло в свою брагу подмешивает?

Голова была готова лопнуть как перезревший арбуз под колесом телеги. Дрон злобно выругался и с тяжелым сердцем отправился пересчитывать вверенных ему овец. Не то чтобы работа пастуха ему не нравилась, просто в последнее время в ночные смены стало беспокойно. Вот и волчий вой всё чаще доносился из окрестных лесов.

- Раз, два, три, четыре, пять, шесть… Тьфу! – с математикой у Дрона были проблемы, как, впрочем, и с остальными видами наук. Собственно, само слово “наука” было ему знакомо исключительно в житейском контексте. “Впредь тебе наука!” – скажет староста Гизмо, если не досчитается овцы, лишит Дрона двухнедельного жалования, да еще и выпорет на потеху деревенской публике.

В последнее время скот начал пропадать все чаще. Конечно, пасти животных ночью на просеках в лесу – идея не очень хорошая, но овчарки сносно следили за тем, чтобы животные не отбивались от стада, а охотники регулярно устраивали облавы на волков, да и пожухшей, но ещё пригодной для скота травы тут осталось заметно больше. Вглубь Гривского Леса забираться не стоило, но его окраины, плавно переходящие в поля, были вполне обжитыми, цивилизованными: обычно зверье сюда не совалось.

- Тридцать две! – Дрон несколько раз пересчитал стадо, загибая пальцы, но ответ всякий раз выходил один – овца пропала. Пастух обреченно зажег факел, прихватил свой старый арбалет, пригодный разве что в качестве дробящего оружия, и отправился на поиски пропажи.

***

Зал собраний деревни Бычий Брод, ближайшего к Венте поселения, был не более чем большим амбаром, приспособленным под нужды общественности. Несколько длинных скамей для самых уважаемых и старых жителей да возвышение для выступающих – вот и все убранство. Слово держал Дрон, окружённый несколькими рядами односельчан.

- Значится, пошел я по следам и вижу – волчьи лапы в грязи отпечатались. Ну, думаю, не беда. Одного зверя-то отгоню с божьей помощью.

- Да ты муху от своей выпивки отогнать не можешь, недотепа! – донеслось из толпы под дружный хохот.

- Дай досказать, Ральф, не перебивай, - Дрон пошлёпал губами, собираясь с похмельными мыслями, - Пошел я по волчьим следам, глядь – а они-то пропали, а дальше – человечьи, будто босой кто шел!

- Да кто ж босиком по лесу шастает? – недоверчиво перебил его высокий бородатый мужик.

- Вот и я об том, брат Ерофей! – горячо затараторил гном, - Оборотни это, знамо дело! Мне бабка сказывала, водились они тута в былую пору! Бросился я бежать оттуда, зело страшно стало…

- Да брешешь ты все. Поди убрела овца, а ты пьяный валялся. Вот и сочиняешь байки, чтоб не побили батогами!

Зал собраний заполнил нестройный хор голосов, норовящих перебить друг друга, только чтобы вставить свое словцо:

- Не, не брешет. Я тоже следы такие видел в поза-ту ночь. Кады барашка не досчитался, да сказывать не хотел. Засмеют, думал.

- И мне баба моя сказывала про следы. За ягодами пошла и заметила. А я ей и не поверил, еще попенял, что мало собрала.

- А мы с братом давеча на охоту ходили, тоже видали. Токмо вроде медвежьи следы были, не волчьи.

- Слушайте, слушайте! Стефан дело говорит! Я тоже видел, когда козу свою в лесу искал. Оборотни это, знамо дело! Надобно охотников вызывать, чтобы выследили гадов.

- Чего же делать будем, господин староста? – несколько десятков лиц обернулось к скамье, с которой поднялся статный старец, облаченный в простые холщевые одежды.

- Я думаю так, - скрипящим голосом начал Гизмо, - пошлем мы Агапку, вьюношу резвого, в город. Пущай найдет там кого-нибудь, дело разумеющего, да подешевле берущего. Коли человек тот тушу оборотневу аль другое свидетельство нам принесет, то заплатим монетою, а коли сгинет в лесу, то и ну его. Верно я говорю?

Крестьяне с завидным единодушием согласились. Скотоводы были рады, что не придётся самим лезть в чащу и искать неведомое чудище с вилами и факелами, а деньги… А что деньги? В конце концов, всегда можно надавать тумаков своим спасителям и прогнать их восвояси.

***

По крыше монотонно барабанил дождь, особенно сильные порывы ветра заставляли стекла дребезжать, но в остальном, в агентстве “Злобный попугай” царила тишина. Даже никогда не затыкающийся Сильвер молчал на своей излюбленной балке. Скорее всего, причиной тому был все еще ловко перевязанный Митчем клюв, который он сосредоточенно пытался освободить, но, быть может, даже попугаем овладела та всеобъемлющая обволакивающая меланхолия, которой предавался старший детектив, сидя у камина, покуривая трубку и прихлебывая хорошее красное вино. Митч, сделав очередной глоток из бокала, внезапно запел хриплым голосом, не попадая ни в одну из существующих нот:

- Пускай в бокале плещется вино,

Что даже цветом радует мне сердце.

Не зря медяк последний отдал за него.

Напиток сей поможет мне согре…

Нескладную песню оборвал хлопок закрывшейся двери, настолько громкий, что даже гроза снаружи смутилась и приутихла. Митч подпрыгнул в кресле и разлил рубиновую жидкость по белой сорочке. Он не ожидал, что его молодой напарник вернётся так скоро, и намеревался в одиночку уговорить припасённую бутылочку.

- А, это ты, - протянул Митч, пытаясь незаметно пододвинуть ногой бутылку, стоящую на полу, куда-нибудь с глаз долой.

С плаща Ларри стекали струи воды, шляпа превратилась в бесформенное нечто, а с ботинок сползала грязь. Лари буркнул:

- А то кто же, - и начал стягивать обувь и сырую одежду.

Пока Лари возился со шнурками, Митч быстро наклонился и попытался упихать вещественное доказательство своего грешка в щель между креслом и журнальным столиком, но бутылка застряла и никак не хотела пролезать дальше. Митч чертыхнулся и заметил, что его накрыла тень коршуном нависшего напарника.

- Ах ты, старый пропойца! Последние деньги просадил, подлец, да ещё и дрова жжёшь почём зря! - Ларри схватил Митча за грудки и начал энергично трясти.

- Пусти, - с трудом прохрипел старший детектив, – есть дело.

- Какое дело? – Ларри просьбу выполнил, но разоряться не прекратил - Да у нас со времён убийства Стивенсон ни гроша не было. Лавочники уже в долг не дают, а дрова, кажется, мы сами скоро рубить будем. Газеты-то уже все сожгли!

Наконец, Митч сумел-таки вклиниться в неисчерпаемый поток стенаний и скороговоркой выпалил:

- Утром прибегал какой-то паренёк из Бычьего Брода. Сказал, что в полиции все отказались, и ему посоветовали обратиться к нам. Дело плёвое. Надо разузнать, кто крадёт овец.

- Странно, обычно крестьяне сами с такими делами управлялась. Брали топоры, вилы да поколачивали разбойников, - Ларри был хмур и неумолимо прав. Если и были это какие-то лихие люди, разбившие зимний лагерь неподалёку в лесу, то полтора десятка жителей Бычьего Брода при желании могли быстро научить их уму разуму.

- В окрестностях деревни слышали наводящий ужас вой, видели странные следы. Говорят, в лесу орудует стая оборотней. Ну, я и предложил наши услуги.

- Подожди. Оборотни? Но это же невозможно? – изумился Ларри, - По крайней мере – маловероятно.

Оборотни, как и любая другая нежить, обитала далеко на юге от Венты. В стародавние времена, в центре озера Гладь разверзся сильнейший магический источник. Невиданный поток энергии поднял из-под земли останки всех некогда умерших, волшебным образом преобразив их в разумных существ. Древние забытые кладбища, располагавшиеся среди руин древнего государства Кальмо, исторгли из себя ходячих мертвецов, озеро стало кишеть мавками, леса – милыми скелетами белочек. Сначала все чурались общения с восставшими, но потом просто приняли факт присутствия беспокойных мертвяков как данность, тем более что большинство из них оказалось вполне нормальными ребятами с открытым – порой буквально - сердцем.

Некоторые историки и географы связывали это событие с колоссальным землетрясением, создавшим облик нынешнего мира (от него вели летоисчисление в Венте и в большинстве других государств). Маги возражали и говорили, что появление источника вызвано заклинанием Зимата Тамизовича, единственного древнего мага, о могуществе которого существовали официальные летописные свидетельства. После него уже никому не удавалось просто так швыряться шаровыми молниями или насылать смертельный холод. Своя точка зрения была и у теологов. Адепты каждого из богов имели свою собственную версию этих событий, суть которой сводилась к вечному универсальному заключению – «На всё воля божья». Истина же, как обычно, была где-то посередине.

Самое интересное началось тогда, когда в некоторых из заново оживших проснулась тяга к приключениям. Недолго думая, костлявые ребята отправились путешествовать во все концы света, пугая путников экстравагантным видом. Да вот беда, отходя на достаточно большое расстояние от озера, нежить теряла силу и вторично падала «замертво». Созвав совет и поворочав кишевшими червями мозгами, мёртвые решили остаться у озера и как-то обустроить свою не-жизнь. Больше для солидности, нежели из потребности, они заняли единственную еще сохранившуюся на берегу озера крепость, подлатали и назвали её Силенция. Возглавил крепость могущественный лич Агрог. С его же легкой костлявой руки всю область вокруг озера, населенную нежитью и окруженную непролазным волшебным лесом стали называть Террифика. С тех пор, единственным местом, кроме этой области, где можно было встретить нежить, была ярмарка на Бесхозных землях, куда два раза в год выбирались представители этого странного народа, чтобы поторговать. На более дальние путешествия у них попросту не хватало запаса живительной энергии.

По прошествии времени Террифика начала притягивать оборотней, вампиров и многих других созданий как спокойное и безопасное место, где никто не будет их сторониться. И если кровопийцы могли преспокойно жить в городах, пробавляясь живительной влагой доноров или животных, то оборотни редко показывали нос из Террифики. Причина, скорее всего, была в том, что большую часть времени они были самыми обычными людьми, которых тоже пугала своя тёмная сторона, а также кусочки кожи с шерстью, которые они выковыривали у себя из зубов по утрам. А потому искали оборотни пристанища в месте, населённом созданиями достаточно неприглядными, чтобы и они чувствовали себя как дома.

- А может, нет никаких оборотней, и это всё же разбойники. Изображают вой волков и рисуют на земле следы хищников, – продолжил свою мысль Ларри.

- Примерно в таком же ключе подумал и я. Жители предлагают награду в шестьдесят серебряников. Не знаю, где они столько наскребли, но эти деньги поправят наше финансовое положение надолго.

Ларри задумался. Они, конечно, были кем угодно, только не охотниками за головами, но времена настали тяжелые. Профессиональное чутье Митча и интуиция Ларри равно подсказывали, что они выкрутятся. Обязательно выкрутятся. Как и всегда.

- У тебя есть план? – деловито спросил младший детектив.

- О, да. Простой и эффективный. Мы идем в лес как туристы, разжигаем костер, устраиваем пикник на свежем воздухе в самой чаще. Затем отходим в укромное местечко и ждём в засаде, пока не появятся они. Разбойники, естественно, уходят с пустыми руками, но с «хвостом». Мы выслеживаем их до лагеря, а потом натравливаем полицию.

- Идеальный план, кроме того места, где мы вызываем полисменов. Если они изловят бандитов, то будут почивать на лаврах, а мы останемся без денег.

- Ты просто ещё не видел контракт, который я составил с тем малым, - Митч взял со стола бумагу и показал напарнику, - Прочитай.

Ларри взял в руки контракт и пробежал глазами по очень лаконичному и оттого очень расплывчатому содержимому.

«Контракт на предоставление услуг Частного Детективного Агентства «Злобный Попугай» (далее Исполнитель) совету поселения Бычий Брод (далее Заказчик).

Исполнитель обязуется в кратчайшие сроки прекратить пропажи скота, принадлежащего Заказчику, за плату в 60 (шестьдесят) серебряных монет. Оплата производится сразу после предоставления доказательств исполненного Исполнителем заказа Заказчика».

Внизу было две подписи: одна, размашистая и красивая, принадлежала Митчеллу Расселу, другая была нацарапанным печатными буквами именем «АГАПА» и принадлежала, надо полагать, некоему Агапе.

- Что ж, контракт составлен так, что мы получим вознаграждение в любом случае, - Ларри взглянул на старинные часы, стоящие в углу комнаты, - Сейчас только миновал полдень. К вечеру обещают прекращение дождя, можно до темноты успеть доехать до Брода, переговорить со старостой и устроить пикник. Собираем вещи?

***

Путь был неблизким, около тридцати миль от границ Венты. Телега, на которой они добирались до Бычьего Брода - на экипаж не нашлось денег - основательно укрепила шишками вся мягкие части тела детективов. К тому времени, как партнеры добрались до деревни, дождь окончательно прошел, и солнце опасно повисло над деревьями, норовя нырнуть за верхушки. Легкий свежий ветерок срывал уже начавшие опадать листья и подолгу игрался ими, прежде чем дать упасть на землю. Шелестела трава, только подчеркивая окружавшую путников тишину, столь непривычную после городского шума.

Бычий Брод располагался по обе стороны мелкой речушки Слюнтяйка, а к северо-западу от него начиналась граница леса. Торговый тракт проходил сквозь деревню, пересекая реку, и тянулся дальше в юго-западном направлении вдоль Слюнтяйки до Распутья, где он раздваивался.

Детективы поговорили с Гизмо, премерзким и, очевидно, скаредным стариком, и отправились прямиком в лес, закинув дорожные сумки на плечи.

Поле, по которому шли детективы, резко упиралась в непролазную стену деревьев. Гривский Лес не зря носил такое название – он действительно походил на спутанную, давно нечесаную гриву. Он был настолько дремучим, что даже днем было сумрачно, ветви деревьев переплетались над головой, образуя плотный покров. Сейчас это было даже на руку – после прошедшего ливня в лесу было совсем не так мокро, как снаружи. Тяжело вздохнув, Ларри и Митч, согнувшись в три погибели, забрались в негостеприимные заросли. Через пару десятков метров стало просторнее и чуть светлее – подлесок сошел на нет, и теперь их окружали исполинские стволы, на которых кое-где росли слабо мерцающие грибы.

По расчетам партнеров, разбойники, если таковые имелись, должны были разбить лагерь так далеко от границ леса, чтобы ни один турист в здравом уме не стал туда соваться. В то же время, они должны быть достаточно близко, чтобы воровать скот. Детективы довольно долго брели прямо, пока, споткнувшись об очередное переплетение корней, Митч не заявил:

- Всё, достаточно. Привал.

Ларри, удовлетворённо крякнув, скинул с плеч свою сумку. Он был любителем цивилизации и шума лошадиных повозок за окном, а лес со всеми своими оврагами, буреломами, уходящими из под ног болотными кочками, дикими голодными животными, отсутствием горячего душа и мягкой постели, вечно сырым хворостом и неуёмной мошкарой его почему-то угнетал. Митч присел на пенёк и принялся набивать трубку.

- Тут и остановимся, - сказал он, утрамбовывая в широкой чаше табак.

- А ты представляешь, где это твоё «тут» находится? – спросил Ларри, распаковывая вещи.

- Партнер, я полностью не уверен, но у меня есть все основания предполагать, что моё «тут», - Митч театрально провёл рукой вокруг в воздухе, призывая напарника оценить окрестности, - живописно раскинулось в уютном местечке как раз между чертовыми куличками и его же рогами.

- А как же мы найдём дорогу обратно? - занервничал Ларри, тревожно осматривая крошечную полянку, на краю которой они оказались, и не желая признаваться себе в том, что давно уже потерял направление.

- Не волнуйся, все под контролем, – Митч указал на пенек под собой, – Вот смотри. Мох растет только на южной стороне пенька… или на северной… - Митч сдвинул шляпу на лоб и почесал в затылке, - а может на западной?

- На восточной? – не удержался и съехидничал Ларри.

Митч начал невозмутимо раскуривать трубку, окутывая себя клубами сизого дыма. Временами, а времена эти наступали все чаще, Ларри просто бесился от вечного спокойствия своего напарника и начинал подозревать, что с возрастом инстинкт самосохранения ослабевает в силу старческого маразма.

- Да какая разница, в общем-то? Главное – мох всегда покрывает только одну сторону пенька! – в конце концов, ошарашил младшего детектива Митч.

Ларри по кругу обошел самозабвенно пыхтящего трубкой партнера. Потом еще раз.

- Митч, а если пенек со всех сторон зарос мхом?

- Значит, наша ловушка усовершенствовалась и приобрела элемент реалистичности, теперь мы – не просто туристы, а заблудившиеся туристы. Разбойники просто не смогут пройти мимо такого лакомого кусочка.

Ларри, похоже, смирился с неизбежным. Еще раз героически поборол искушение огреть напарника ближайшей корягой по голове и сделал пару глубоких вдохов.

- Ну, хорошо. Ты разведи костер, а я поставлю палатку, - наконец изрёк Митч.

Ларри справедливо рассудил, что у костра, да еще и в палатке ночные ужасы сами собой растворятся во тьме, и молча согласился. Он представил ночевку под открытым небом, с назойливыми насекомыми и прочей мелкой живностью, внутренне передернулся и отправился собирать хворост.

***

Митч в два счёта разобрался с палаткой, а вот Ларри всё возился с влажным хворостом, огонь не хотел заниматься. Зря потратив полкоробка спичек, Ларри в сердцах плюнул:

- Митч, тут все мокрое! Никак не загорается!

К Митчу вновь вернулся покровительственный тон старого путешественника, обошедшего полмира на своих двоих. А Ларри… Ларри предпочитал дилижансы.

- Уступи место профессионалу. А пока я тут копаюсь, возьми котелок да сваргань чего-нибудь съестного, - Митч глянул на кусочек неба, видневшийся над полянкой, и указал пальцем на начавшие мерцать звёзды, - вот это – Созерцатель, а вот то - Крин. Значит вот там - север, а чтобы вернуться, нам нужно идти туда, - он махнул рукой, указывая направление. Ларри внутренне вскипел оттого, что старый пройдоха, очевидно, забавлялся над ним, когда говорил, что они заплутали.

Тем временем, над влажным хворостом уже начал виться дымок. Ларри и не подозревал, что Митч так легко приспосабливается к суровым условиям леса. Нет, конечно, партнёр рассказывал о том, что он побывал там-то и там-то, на кого-то охотился, поймал такую вот рыбину, но… Рассказывать был горазд каждый, а в этом профессионале хорошенько выпить и посидеть у камина, закутавши объемистое пузо в плед, сложно было заподозрить еще и любителя диких мест.

Ларри нашел в рюкзаке потрёпанный жизнью закопченный котелок и задумался, как бы отомстить Митчу своими кулинарными способностями. Готовить Ларри умел и любил, как и покушать, да вот только остатков еды, наскоро скиданных в сумку, обнаружилось исчезающе мало.

Спустя час друзья сидели у весело потрескивающего костра и хлебали из котелка некую жидкость странного вида и еще более странного запаха. Митч задумчиво смотрел в свою ложку. В зеленоватой жиже плавал какой-то бесформенный ошметок. Детектив хмыкнул и отправил ложку в рот.

- Слушай, выглядит это варево отвратительно, но запах сводит меня с ума, а вкус превосходный! Как тебе это удалось?

- Ну что ж, – теперь уже Ларри перешел на покровительственный тон, - сначала я отправился к озеру рядышком…

- Эй, нет тут никакого озера, – заметил Митч.

- Теперь, когда я об этом думаю, то понимаю, что больше оно походило на болото, – злорадно сказал Ларри, - Это и объясняет цвет.

- А дальше? - голос Митча был как всегда спокоен.

- А дальше, в рюкзаке нашлась картошина, немного лука, морковка. Щепотка соли, гвоздичка, лаврушечка, смесь перцев и…

- А откуда такой дьявольски питательный бульон? Ты о чем-то умолчал?

- Ну, супчик явно требовал мяса. Для нажористости, понимаешь?

Митч кивнул.

- Так я наковырял каких-то личинок и закинул в варево! – в тайне Ларри надеялся хоть немного смутить своего партнера.

- Все средства хороши, чтобы не помереть с голоду в экстремальных условиях, – глубокомысленно заметил Митч и отправил в рот очередную порцию похлебки, - А что за странный такой привкус? Никак не могу понять…

- Это грибочки, – с готовностью подсказал Ларри и добавил пару выдуманных подробностей, – такие фиолетовые, с желтыми пятнами. Выглядели съедобно. Вон на той полянке насобирал.

- Никогда таких не видел. Ну ладно, будем надеяться на лучшее, - последняя кулинарная подробность, кажется, возымела действие к вящему удовольствию Ларри. Митч порылся в сумке на предмет хоть какой-нибудь бумаги, и, не найдя, печально возложил руки на брюхо в ожидании неминуемого приступа диареи.

***

Спустя полчаса Митч, к своему удивлению, был жив и вполне здоров. Он негромко травил байки, прислушиваясь – не хрустнет ли где ветка под ногой крадущихся разбойников, не булькнет ли его желудок, но лес и организм хранили угрюмую тишину. Старший детектив как раз заканчивал очередную историю своей молодости о работе в полиции:

- И самое смешное, что на следующий день после его первой любовницы пришла другая, чтобы создать ему алиби. Обе так дорожили своим хахалем, что пытались его выгородить одновременно! А бедолага сидел в изоляторе и не знал, что творится за стенами. Ну, я тех подруг и познакомил между собой, а потом ещё и с третьей. Ты бы видел эту жаркую встречу! Ставки делали всем отделением. А сразу после выяснения отношений дамочки как-то поутихли, пошушукались в уголочке и решили уже против кобеля своего показания дать. Так и выяснилось, кто стащил камни.

Ларри любил, когда Митч рассказывал что-нибудь из своего богатого ищейского опыта, и даже чуть завидовал ему, но вслух никогда об этом не говорил. Не хотел давать ему ещё один повод посмеиваться над собой.

Вдруг из глубины леса донесся леденящий душу волчий вой, и детективы сразу замолкли, внутренне подобрались и, поняв друг друга с полувзгляда, тихо встали и скрылись в густых зарослях. Одинокий костёр на опустевшей поляне продолжал ярко гореть. Вой раздался ещё раз, на этот раз громче и как будто ближе. Ларри нащупал у пояса свой верный стилет, который брал на опасные дела. Догадки догадками, но что если это и впрямь оборотень-одиночка, любящий попутешествовать? Да и с обычными волками встретиться вовсе не хотелось. Внезапно Ларри почувствовал, что их план был просто идиотским.

До них стал доноситься треск ломаемых веток и топот – неизвестное существо явно не боялось себя обнаружить. Это очень настораживало, ведь чем сильнее зверь, тем меньше у него причин прятаться. Вой прозвучал ещё раз, теперь так громко, что уши были готовы разорваться от его яростного, безумного натиска. И с этим воем на поляну на четвереньках выскочило невообразимо лохматое существо.

Друзья не сразу поняли, что перед ними человек – нечесаные седые волосы плавно переходили в спутанную бороду до пупа, которая почти сливалась с потрепанными и явно самодельными одеждами из разномастных шкур животных. Одеяние венчало подобие капюшона, сделанное из целой головы медведя. Обувью пришелец похвастаться не мог – Ларри сразу же поплохело, как только он представил каково ходить по лесу босиком.

Мужчина, а скорее старик, остановился как вкопанный, воззрившись на палатку и весело потрескивающий костёр. Детективы почувствовали, что не смогли бы выдать себя словом, даже если бы очень захотели – дар речи покинул их, в отличие от странного человека, к которому, кажется, пришла тяга поговорить с самим собой.

- Чур меня, чур-чура, - прошептал он надтреснутым старческим голосом, - Исчезни, наваждение! Испарись, дух! – замахал он руками на костёр, но тот продолжал невозмутимо гореть. Старик обошёл огонь на четвереньках, принюхиваясь и морщась. Потом он залез в палатку и, судя по звукам, начал обыскивать там каждый уголок, непрестанно бормоча невнятную околесицу.

- Давай, Митч, чего ждём? Со стариком и сами управимся, – прошептал Ларри, который опомнился раньше приятеля, и грозно двинулся вперёд – негоже было упускать столь удачную возможность.

Обойдя палатку с двух сторон, детективы с импровизированным матерным, но от этого даже более воодушевляющим боевым кличем накинулись на неё сверху. Конструкция, старательно сооружённая Митчем, прогнулась под двойным весом и рухнула, погребя под собой кричащего и брыкающегося старика. Ларри для верности пару раз сунул наугад кулаком, по сдавленным охам понял, что попал куда следует, и схватил в охапку то место, где по расчётам находилось туловище незваного гостя. Митч помогал в борьбе, но не слишком ретиво – пускай молодежь повеселится вволю. Через пару мгновений схватка была окончена, и замотанный в кулёк пришелец прохрипел под тяжестью детективов:

- Пустите, демоны!

- Сейчас мы тебя оттуда вытащим, дед. И чтобы без резких движений, усёк? – сказав это, Ларри встал с пленника и освободил его голову из складок материи.

Человек вскинул голову, в глазах его отразился первобытный ужас, он закричал нечто неразборчивое и бросился бы бежать, если бы не Митч, своевременно плюхнувшийся ему на ноги. Ларри присел на корточки перед скорчившимся на земле стариком и попытался с ним заговорить:

- Дедуль, ты кто?

- Изыди, адское отродье! – не очень разборчиво проверещал старик, жмурясь и отплёвываясь.

- Ответь на пару вопросов и катись на все четыре стороны, – не обратив внимания на реакцию пленника, Ларри предложил разумную, как ему показалось, сделку.

- Тебя здесь нет! О, голос в голове, утихни, наконец, – старик уже почти плакал, все еще не открывая глаз, - Все погибли, погибли! Вы просто призраки прошлого, которые пришли как испытание моей веры!

- Нет, я здесь есть! – Ларри не сдавался, - И я не дух, - в доказательство своих слов он щёлкнул пленника по носу. На удивление, это помогло. Он немного притих и даже перестал брыкаться. Потом медленно приоткрыл левый глаз и робко, с надеждой спросил:

- Люди?

***

Чтобы добиться более-менее связного рассказа, потребовалось все терпение, которым располагал Ларри, два часа времени и остаток все ещё горячего супчика из котелка. В конце концов, детективы были вознаграждены удивительной историей отшельника.

Он долго не мог поверить в то, что видит перед собой настоящих живых людей. Старик недоверчиво приглядывался, ощупывал, даже принюхивался, что выглядело бы даже комично, если бы не его внешность. В глубине кое-как обкромсанных волос виднелось донельзя грязное, сморщенное личико с длинным костистым носом и ртом с несколькими желтыми зубами. Забавно, но жизнь на лоне природы явно пошла организму на пользу – фигура старика была подтянутой, даже атлетической, если сделать скидку на возраст. Но самым странным были его глаза – бледно-голубые глаза сумасшедшего, в которые хотелось смотреть бесконечно, смакуя страх, невольно подкрадывающийся к сердцу. Глаза эти, казалось, видели бессчетное количество жизней, миров и времен. Видели невидимое, непознанное, непознаваемое.

Едва старик успокоился и разговорился, его было уже не остановить. Он рассказывал с остервенением человека, который много лет провел в одиночестве, а теперь вдруг нашел собеседника. Временами его было тяжело понимать – он сглатывал звуки, целые слова. Иногда надолго замолкал, словно его разум блуждал где-то далеко.

Его звали Чад, и вёл он жизнь отшельника уже довольно давно – не то семь, не то десять зим – за временем он следил только первые три года. Он родился и прожил полжизни в маленькой рыбацкой деревеньке Старые Свары на берегу Пенного моря. Так и остался бы он там до самой смерти в спокойствии, но однажды к ним в деревню пожаловал проповедник.

Странствующий и, похоже, тронувшийся умом старец, призывал людей отринуть всё мирское и уйти жить в лес вдали от цивилизации. Он вещал, что грядёт великий потоп, который смоет всех разумных существ, кроме тех, кто проникнется единением с природой и предпочтёт отшельничество среди лесов и зверей. Деревенский люд его долго терпел, но, в конце концов, он надоел им своими завываниями про мокрый конец света, и его выгнали из деревни, как водится, хорошенько поколотив.

В тот же день Чад прогуливался на опушке леса и собирал орехи, как вдруг услышал оглушительный шум, треск брёвен и душераздирающие вопли людей. Он оглянулся и увидел, что его родную деревню захлёстывают волны, одна выше другой. Тогда он бросился бежать, а при нём остались только нож да кресало с кремнем.

Тут Митч припомнил, что лет восемь назад Пенное море было действительно очень неспокойным, особенно к западу от Венты. До города то и дело доходили новости о новых деревнях, которые по самые макушки крыш уходили под воду или были разрушены необычайно высокими волнами. Выходило, что предсказание проповедника случайным образом подтвердилось.

Митч подумал, как часто то, что люди не могли или не хотели объяснить, приписывалось могучему року. С другой стороны, будь он на месте Чада и видь наводнение своими собственными глазами, то возможно и сам бы отправился мастерить себе комнатку в каком-нибудь уютном дупле.

Чад брёл, не разбирая дороги, все дальше и дальше, питался корнями и ягодами, пока не нашел место, в котором ему захотелось остаться. Он рассказал, что неподалёку у него есть скромная землянка. Благодаря тому, что он долгое время работал лесничим и знал повадки многих зверей, ему удавалось выживать год за годом, несмотря на солидный возраст. Однако, никогда не встречался ему другой человек, что не удивительно в этой части Гривского леса. Ближайшим поселением был Бычий Брод, но его жители промышляли больше рыболовством да скотоводством: лес был труднопроходим и недружелюбен, а грибов да ягод хватало по ближним перелескам. Немудрено, что такой малообразованный и легковерный человек серьёзно проникся идеей конца света, уверовав в то, что он – последний на этой богами проклятой земле.

Изредка ему чудились голоса, что перекликались в лесу, но он считал это наваждениями. А блудных овец начал находить недавно, так как зверья попадалось всё меньше, и он начал отходить всё дальше от землянки, иногда натыкаясь на заблудший скот, который углублялся в лес в поисках сочной травы и ещё не опавших листьев кустарников.

***

Детективы и Чад отправились в землянку, где им удалось поспать несколько часов, пока их не разбудили надоедливые птицы, которые наслаждались последними тёплыми денёчками и не спешили улетать на юг. Они долго возвращались обратно, а как только вышли из леса, Митч указал отшельнику направление на Венту, посоветовав держаться подальше от Бычьего Брода и не разговаривать с его жителями. Ларри забрал у старика все одежды, отдав ему запасной комплект из походной сумки.

- Бедняга, – промолвил Митч, наблюдая, как старик пробирается сквозь траву по направлению к тракту, - Есть такой тип людей, которые всегда ждут конца света. Им только намекни на скорый апокалипсис, и они сразу подхватят и разнесут идею.

- Но Чад явно к ним не принадлежит, - задумчиво сказал Ларри, - Как ты думаешь, кем был тот проповедник?

- Ну, - Митч почесал в затылке, сдвинув шляпу на лоб, - это мог быть любой сумасшедший. Но точно могу сказать, адепты Нэнси бы такую проделку одобрили.

- Я не силен в теологии, ты же знаешь.

- Где-то читал, что Нэнси - некий архетип проказника-хитреца, которого хлебом не корми, дай только кого-нибудь обмануть. Этакий не то демон, не то божок. Любит менять обличия, шутить. Чаще шалит по мелочи, но некоторые принимают его проделки слишком близко к сердцу, и иногда случаются такие вот... казусы.

- Мерзопакостный тип, судя по всему, – хмыкнул Ларри.

- О, он не то чтобы злой, просто иногда не может удержаться. Шутит ради шутки, обманывает ради хитрости. Мне кажется, он бы тебе понравился, – улыбнулся Митч, заговорщически подмигивая, – Жаль, не спросил нашего седого друга, не было ли в облике миссионера чего-нибудь паучьего. Нэнси еще называют королём пауков.

Следующие несколько часов партнеры провели плодотворно – Митч с видом знатока давал указания, а Ларри занимался кройкой и шитьем, стараясь, чтобы стежки получались как можно менее заметными. Наконец, исколовший себе пальцы иглой, а оттого особенно злой, Ларри обозрел творение своих рук. Выглядело оно чудовищно.

***

Солнце уже закатывалось за горизонт, когда весело насвистывающий похабную песенку Митч и Ларри, согнувшийся под тяжестью своей ноши, подошли к Бычьему Броду. Их встретили лай деревенских собак и Дрон Кривозуб, выбежавший навстречу, бестолково размахивая руками.

- Никак вернулись? Уложили супостата?

- Еще как уложили, – крякнул Ларри, скидывая шкуру на землю, – Насилу выследили паршивца, чуть ноги в лесу вашем не переломали. А потом чудовище это как завоет, как на нас выскочит!

Вокруг детективов довольно быстро собралась толпа, некоторые подозрительно держали вилы и цепы. Митч заметил лохматую седую бороду деревенского старосты. На Ларри снизошло вдохновение, и он возвысил голос:

- Сначала думали, что оно нас сожрет одним махом, вон зубищи какие огромные. Мы стреляли из арбалетов, но твари были нипочем наши болты! Три часа мы бились со страшилищем, жизни своей не щадя для вашей безопасности. Не единожды мы были на волосок от ужасной смерти, но чудом избегали когтей монстра. Он все нападал, а мы отступали, покуда отступать было уже некуда. Он загнал нас в овраг, схватил Митча, но тут я достал свой славный стилет и поразил тварь прямо в глаз!

Толпа возбужденно выдохнула, заметив стилет, до сих пор торчащий из пустой глазницы чучела. Одежда Митча действительно выглядела так, как будто она побывала в мясорубке – от плаща остались жалкие лохмотья, рубашка была разодрана в нескольких местах и испачкана чем-то очень похожим на кровь. Еще в лесу Ларри с великим удовольствием посвятил целых полчаса приведению обычно безукоризненного наряда Митча в столь плачевное состояние.

- Но тварь не издохла! Она отшвырнула меня, кажется, сломав руку, – Ларри тоже выглядел неважно, левая рука была упакована в импровизированную шину. Он перевел дух и отхлебнул пива, которое кто-то любезно ему поднес.

- И тут Митч собрал последние силы, схватил чудовище и сломал ему хребет! Целый час еще гадина каталась по земле, пытаясь нас зацепить, но потом все же издохла. К сожалению, она оказалась слишком тяжелой, и пришлось довольствоваться только шкурой. Смотрите, добрые люди, от какого ужаса мы вас избавили!

Появилось больше факелов. Народ подходил, разглядывал длинные клыки и острые когти ужасной твари, возбужденно переговаривался, охал, ахал, всхлипывал. Затем толпа расступилась, пропуская старосту Гизмо.

- Значит, вы утверждаете, что убили чудовище, которое таскало наш скот? – старец склонился над шкурой, пристально ее изучая. Ларри постарался на славу - в неверном свете факелов швы были совершенно незаметны. Перед оторопевшими крестьянами лежал огромнейшая мохнатая шкура с рысьими лапами, увенчанная медвежьей мордой с длинными клыками. Голову украшали острые козлиные рожки, а противоположный конец – шикарный хвост черно-бурой лисицы. За основу были взяты одежды Чада, но кое-какие материалы они прихватили у него в землянке.

- Ну что же, это не оборотень. Никогда раньше я даже не слышал о такой твари, - заявил Гизмо.

- А я говорил, что рога лишние, – еле слышно шепнул Митч на ухо партнеру. Тот отмахнулся.

Староста откашлялся, симулируя смущение, подошел вплотную к детективам и недобро осклабился:

- Господа, вы, конечно, можете одурачить бедных крестьян своей жалкой подделкой, но я вам за нее платить не намерен, - он повернулся к жителям деревни, - люди, разве вы не видите, что вас подло обманывают! Никогда лапа подобного существа не ступала по земле. Да и вообще, – староста презрительно пошевелил чучело носком ботинка – все словно белыми нитками шито!

Толпа зашумела как лес при сильном ветре, а вперед вышел двухметровый статный мужик с обожженным лицом, наверняка местный кузнец. Раздался его гулкий бас:

- Я говорю, переломать кости проходимцам!

Последовало несколько одобрительных выкриков из толпы. Крестьяне с удовольствием послушали рассказ о битве с чудовищем, полюбовались на его шкуру, но были явно не в настроении расставаться с тяжко нажитыми денежками.

- Да вы что, остервенели! – возмутился Ларри, – Мы рисковали жизнью, чтобы спасти ваш скот, а вы… В этих краях так понимают благодарность? Да мы кровь проливали!

- Небось стащили это чучело в комнате страха, – мерзко рассмеялся староста, чувстыуя за собой силу.

- Уважаемый Гизмо, мы глубоко оскорблены вашим недоверием. Более того, убеждены, что вами движет жадность. Но мы заключили контракт на очень простых условиях. Мы приносим вам шкуру монстра, который терроризирует окрестности, а вы платите нам шесть десятков серебром. Вот чудовище, – Ларри пнул ни в чем не повинное чучело, – гоните денежки и разойдемся с миром.

- Меня выбрали на должность старосты не для того, чтобы транжирить общественные средства. Будущее этих людей зависит от моего решения. Что я им скажу, когда завтра пропадет очередной барашек или лошадь?

- Но вы, при всем уважении, никак не похожи на специалиста по сверхъестественным чудовищам. Я требую, чтобы понимающий в этом деле человек, если среди вас есть такой, пришел сюда и установил истину. Это будет справедливо. Или у вас здесь под справедливостью понимают незаслуженное избиение?

- Ты что делаешь? – шикнул Митч, но Ларри, похоже, был уверен в своих действиях с отчаянием обреченного. Некоторые в толпе одобрительно загомонили. Староста пожал плечами.

- Ульф, ты здесь? – спросил он, - Будь любезен, осмотри шкуру и засвидетельствуй ее фальшивость.

- Ульф Черная Грива, потомственный шаман. К вашим услугам, господа, – из толпы вышел высокий худощавый мужчина среднего возраста, облаченный в длинный серый плащ. Пышная копна черных как смоль волос, которые живописно спадали ему на плечи, подтверждала его прозвище. На лбу они были прихвачены медным обручем. Образ довершала аккуратно подстриженная бородка и длинный посох, увенчанный фантазийным переплетением корней. На поясе мужчины висел чехол с бубном, который приглушённо позвякивал при каждом шаге. Митч удивленно вскинул брови – Ульф не очень соотносился с тем представлением, которое детектив имел о шаманах. Бесноватые ужимки, пляски вокруг костра, бессвязные вопли после кружечки мухоморного чая не очень-то вязались с внешностью Ульфа. Он производил впечатление опасного человека, к тому же, обладающего немалым авторитетом.

- Итак, господа, вы желаете, чтобы я провел экспертизу сего славного трофея, – сказал Ульф глубоким, хорошо поставленным голосом профессионального психолога. Ларри кивнул. Шаман подошел к шкуре, присел на корточки, оттянул кожу на пасти медведя, посчитал зубы. Потом с видом специалиста потыкал посохом там и сям.

Ларри почувствовал настоятельную потребность подойти к шаману и по-тихому переговорить по душам, но двухметровый кузнец положил ему руку на плечо и, широко улыбаясь, покачал головой. Ларри сглотнул. Шаман уныло поковырял ногтем выглядывающую из-под шерсти нитку. Митч оглянулся по сторонам, прикидывая пути бегства. Оных не оказалось – со всех сторон стояли крестьяне, в большинстве своем здоровые, привыкшие к тяжелой работе мускулистые мужчины. Большая часть из них сжимала в руках сельскохозяйственный инвентарь: косы, вилы, мотыги и ситуация подсказывала, что сейчас ими движут отнюдь не земледельческие чаяния. Плечи Митча опустились, в желудке неприятно похолодело. Наконец, Ульф Черная Грива поднялся, отряхнул одеяние от прилипших шерстинок, улыбнулся подозрительно белозубой улыбкой и неожиданно заявил:

- Что ж, на своем веку я повидал множество мерзких тварей, но то, что вы видите перед собой, – последовала драматическая пауза, во время которой Ларри плавно позеленел, - не сравнится ни с одной из их по кровожадности и хитрости. Узрите беоморфа, друзья! Тварь из Пограничных Измерений! Этот монстр может менять свой облик, а также обладает ядовитыми клыками, взглядом, обращающим всё живое в камень, и смертоносными когтями, которым нипочём любая сталь, - детективы шумно выдохнули, не веря своей удаче. Толпа синхронно ахнула, у старосты отвисла челюсть, а шаман продолжил, - поблагодарите наших храбрых спасителей и вручите им причитающиеся деньги, ибо, уверяю вас, убить такое чудовище – великий подвиг!

- Уважаемый шаман, позвольте и мне поближе осмотреть трофей, - староста, похоже, никак не мог смириться с поражением, но Ульф властным взмахом посоха пресек его попытку приблизиться к шкуре.

- Не стоит. Магические эманации, которые все еще исходят от этой тленной оболочки, достаточно сильны, чтобы нанести вред здоровью неподготовленного человека. Не стоит искушать судьбу. Господа детективы, вы хорошо себя чувствуете? – внезапно повернулся он к партнерам.

- Эээ… Голова болит, знаете ли, – нашёлся Ларри. Митч молча кивнул и потер лоб, болезненно скривившись.

- Вот видите! Им здорово повезло. Обычно, даже кратковременный контакт с источником магии такой силы вызывает галлюцинации, потерю сознания и даже смерть. Впрочем, наши спасители, уверен, не раз и не два имели дело с потусторонними тварями. Уважаемый Гизмо, – тяжелый взгляд шамана нашел глаза старосты и впился в них как изголодавшийся вампир, – вы, кажется, сильно устали. Вручите награду нашим друзьям и отпустите их с миром.

- Да, конечно, - Гизмо как-то стушевался, мгновенно превратившись в согбенного годами старца, хотя еще минуту назад просто лучился бодростью.

- Возьмите, пожалуйста, – он извлек из складок одежды небольшой мешочек, и дрожащей рукой протянул его Ларри, – Возьмите за труды. Извините, если что не так.

- Спасибо, – не веря своей удаче, Ларри взял мешочек и спрятал его в карман, даже не заглянув внутрь.

- Может останетесь отдохнуть с дороги? У меня и свободная комната есть, – промямлил староста.

- Нет, спасибо. Нам надо идти. Дела не ждут, – отнекался Ларри, ухватил Митча и потянул его за собой.

- Я провожу наших друзей до ограды, а вы все расходитесь по домам. И даже не подходите к шкуре, я позже заберу ее к себе. Из неё можно сварить очень ценные зелья, – шаман последовал за детективами в полной уверенности, что никто не наберется смелости ему прекословить. В конце концов, шаманы – народ вредный, могут и проклясть сгоряча.

За ветхим плетнем, который должен был бы защищать подступы к деревне, но на деле служил лишь номинальной границей поселения, шаман дал знак остановиться.

- Пятьдесят мне, десять вам, - без предисловий сказал Ульф.

- Но это же грабеж! – к Ларри уже вернулось самообладание.

- А шкура – самая плохая подделка из тех, которые я видел.

- Тогда ты, наверное, никогда не был в Вентийском Музее Естественной Истории! Десять тебе, пятьдесят нам.

- Я спас вам жизнь, недоумки. В любой момент я могу вернуться и рассказать об обмане. Сорок пять мне, пятнадцать вам, - наседал Ульф.

- Да ты еще зелий с эликсирами из нее на золотой наваришь, мошенник! – Ларри всегда легко заводился и сейчас готов был до последней капли крови отстаивать гонорар.

- На три, – ухмыльнулся шаман. Детектив и Ульф обменялись понимающими взглядами, признавая друг в друге истинных профессионалов, – Давайте поровну!

- Поровну! – оживился Ларри. – Всем по двадцать монет!

- Нееет, тридцать мне, тридцать… - локоть подкравшегося со спины Митча прицельно врезался ему в затылок, и шаман беззвучно осел, разметав по притоптанной траве роскошную шевелюру. Бубен жалобно звякнул, ударившись о землю.

- Отлично! – довольные партнеры пожали друг другу руки. Давно уже работа в команде не доставляла такой радости. Митч взял у Ларри мешочек, отсыпал из него десять монет и, к удивлению Ларри, положил их в карман шамана.

- Ну, мы же честные люди, не так ли? – подмигнул он партнеру. И друзья быстро зашагали в сторону города, стараясь как можно быстрее отдалиться от Бычьего Брода на безопасное расстояние.

***

Когда деревенька окончательно погрузилась во тьму, а в небе начали зажигаться звезды, тот, кто называл себя Ульф Черная Грива, поднялся, отряхнул плащ и потер затылок, на котором уже начала образовываться шишка. Шаман расправил плечи и положил было руку на бубен, намереваясь навлечь на головы обидчиков какое-нибудь особенно гнусное проклятье, но тут в кармане что-то звякнуло. Ульф запустил туда в руку, на ощупь сосчитал монетки и неожиданно рассмеялся. Серый плащ прощально колыхнулся, увлекаемый внезапно усилившимся ветром, а высокая фигура безмолвно растворилась в тенях, как и несколько больших пауков, неотступно следовавших за ней. Тучи разошлись, и на небе появилась полная луна. Она со знающим видом подмигивала.

***

Стражник, следивший за главными воротами Венты, проводил взглядом странного путника. Старик, заросший седыми волосами, неспешно вошел в город и направился в сторону рынка. На плече у старика висела объемистая кожаная сумка, из которой торчал хвост куницы. Охотник, который идет продавать добытые в лесу меха – зрелище вполне обыкновенное, особенно в это время года. Рука стражника, потянувшаяся было почесать в затылке, натолкнулась на сталь шлема. Блюститель порядка в сердцах плюнул, и тут до него дошло, почему старик показался таким странным. Дело было не в слишком просторной рубахе, спадающих штанах, подпоясанных кожаным ремешком – подумаешь, может, за сыном вещи донашивает. Странным было другое – охотник шлепал по мостовой босыми ногами.

Чад внял советам Ларри, посему купцам на рынке не удалось его слишком сильно обсчитать. Продав драгоценный мех, старик ощутил себя настоящим богатеем – столько денег он никогда доселе не держал в руках. На радостях, бывший отшельник заглянул в ближайшую пивную. Изрядно изменившиеся за долгие годы цены заставили его вновь почувствовать себя нищим, но не это главное. От непривычного городского окружения – дикой какофонии лошадиного ржания, криков разносчиков, грязной брани и тяжелого, неприятного запаха потных человеческих тел, который перебивал даже зловоние, доносившееся из канализации, у Чада разболелась голова. Он еще раз пожалел, что встретил на своем пути детективов. Возможно, прогнозы проповедника и не оправдались, но жизнь на природе уже успела полюбиться ему. Вот только жаль, не было там никакого общества.

«Что ж, решено! – подумал Чад, - Поспрашиваю народ и, быть может, прибьюсь к какому-нибудь каравану в Тилгорион. Буду жить с друидами, предаваясь на лоне природы неспешному самосовершенствованию. Но первым делом… первым делом в бордель!»

интересней первого будет!

кстати, о первом. он уже закончен?

Спасибо, Вет.

Дак ты же его уже прочитал, ты писал. Закончен. В первом посте обе части 

хах))) я думал вы там будет там раскрывать тему со светящейся плесенью...)

Не, ну там фишка в том, что так оно всё и было и призрак этот реально убивал, просто веских материальных доказательств не существует, посему Ореа им не поверил. Но мы-то с вами понимаем, что так оно и было...

Плюс к этому, там и так уже рассказ охуевший по размерам был. Ещё чуть-чуть и новелла. Так что, пора заканчивать  

[elCT]

Ну что, третий выкладывать или никто кроме Вета читать не будет? В скором времени запилим что-то типа паблика вк и будем уже туда всё лить.

[elCT]

Ну что, третий выкладывать или никто кроме Вета читать не будет? В скором времени запилим что-то типа паблика вк и будем уже туда всё лить.

а что, если больше никто читать не будет, не запилишь?

Я тебе могу и вконтакте в личку кинуть, например   

[Captain Old]

 

Ну что, третий выкладывать или никто кроме Вета читать не будет? В скором времени запилим что-то типа паблика вк и будем уже туда всё лить.

а что, если больше никто читать не будет, не запилишь?

Я тебе могу и вконтакте в личку кинуть, например 

кинь ссыль на вконташу

[elCT]

 

 

Ну что, третий выкладывать или никто кроме Вета читать не будет? В скором времени запилим что-то типа паблика вк и будем уже туда всё лить.

а что, если больше никто читать не будет, не запилишь?

Я тебе могу и вконтакте в личку кинуть, например 

кинь ссыль на вконташу

Дык, ещё нету. Пока только в проекте. Через месяцок будет или чуть раньше, как сессия разгребётся.

добавься, кстати ко мне

vk.com\elcoldtown

[Captain Old]

 

 

 

Ну что, третий выкладывать или никто кроме Вета читать не будет? В скором времени запилим что-то типа паблика вк и будем уже туда всё лить.

а что, если больше никто читать не будет, не запилишь?

Я тебе могу и вконтакте в личку кинуть, например 

кинь ссыль на вконташу

Дык, ещё нету. Пока только в проекте. Через месяцок будет или чуть раньше, как сессия разгребётся.

добавься, кстати ко мне

vk.com\elcoldtown

добавился

[elCT]

Выкладываю новый рассказ, но это уже вроде и не рассказ. 28, блять, вордовских страниц. Это же дохуя, да? Короче, решил разбить на три части. Вот первая.

 

Я ль на свете всех белее?

 

Яркий лучик утреннего солнца застенчиво пробился сквозь неплотно задёрнутые шторы спальни госпожи Алисии, дочери лорда-протектора Катберта Лайста и, по совместительству, почетного член-корреспондента Вентийской Академии Неточных Наук. Теплый оранжевый отблеск упал на секретер красного дерева, пробежался по страницам недописанной статьи об этических аспектах ловли гигантских бабочек, поднялся по стене, занятой великолепной мариной “Одинокий парус”, мягко двинулся по шелковому постельному белью грандиозной двуспальной кровати с ножками в форме грифоновых лап и упал на частично обнаженную  - высокую, идеальной формы, с маленькой родинкой – левую грудь знатной особы. Солнце неторопливо всходило, и маленький удачливый лучик уже радостно ласкал изящные изгибы ключицы,  переходящие в красивую шею, задержался на ямочке подбородка, миновал полуоткрытые полные губы, продвинулся вверх по щеке, тронутой благородной бледностью, и достиг, наконец, роскошных черных ресниц.

Раздался вежливый стук в дверь, голос горничной приветливо провозгласил:

- Госпожа, завтрак прибыл!

Алисия не шелохнулась. Солнечный зайчик обиженно побежал дальше на лоб, а горничная тихонько приоткрыла дверь.

- Госпожа, простите, но вчера вы просили подать завтрак в постель. Госпожа? – голос дрогнул.

Горничная осторожно вкатила в комнату столик с подносом, источающим аппетитные ароматы кофе и свежевыпеченных круассанов, приблизилась к хозяйке, прикоснулась к аристократично-точёному запястью и, побледнев, со всех ног бросилась прочь. Несмотря на тёплое солнечное утро, кожа леди уже остыла и начала наливаться синевой. Дочь лорда-протектора, тридцати двух лет от роду, была мертва.

***

“Холодно. Почему так холодно и жестко? Где я? Черт возьми, есть и более важный вопрос – кто я? И почему так дьявольски болит голова? И желудок? И все тело, если уж на то пошло? И где кошка, которая, судя по вкусу, справила нужду мне в рот?”

Прекрасное утро, плавно переходящее в день, застало Митча отнюдь не в привычной мягкой постели, на которой со временем образовалось углубление, повторяющее форму его тела в идеально подходящей для сна позе.

- Какая, к бесу, кошка? – пробормотал Митч и с трудом разлепил глаза. Это помогло мало – вокруг царил густой полумрак, где-то неподалеку размеренно капала вода. Детектив лежал на холодном влажном полу, частично в луже собственной липкой остывшей слюны. К Митчу потихоньку возвращалась память: да, вчера он слегка перебрал, но это была совсем не та легкая сухость в горле, которой обычно оборачивалась очередная попойка для его организма, омытого океанами выпивки. Напротив, это был король тремора, владыка дегидратации, властелин тошноты, император головной боли, в общем – безраздельный повелитель всех похмелий этого бренного мира.

- Да чтоб я сдох! – простонал Митч, растирая виски.

Удивительно, но на этот чисто риторическое восклицание Митчу ответили. Глубокий резонирующий голос с ноткой самодовольства произнес:

- Уже. Алкогольная интоксикация.

Митч вдруг понял, что это был за навязчивый запах, висевший в воздухе. Сера. Пахло серой. А на потолке метались отблески огня. В душу начали закрадываться подозрения самого паршивого толка.

- Ты кто? – язык еле ворочался полудохлым червем в безводной пустыне рта.

- О, Митчелл, ты же детектив! – в голосе проступила издёвка. – Ты умер и попал сюда. Полагаю, мне не нужно представляться?

В Линтрисе была добрая сотня богов покрупней и помельче, каждый из коих имел собственную уютную преисподнюю, а вот атеистов не существовало вовсе: сложно не верить в существование сверхъестественных сущностей, если они иногда разгуливают посреди смертных, так и норовя вмешаться во всё происходящее. Впрочем, Митч совсем не горел желанием знакомиться с обладателем голоса до того, как в этом возникнет необходимость. А желательно – никогда. Неразумно было бы обидеть существо своим невежеством, и детектив выдавил универсальное:

- Нет-нет, ваше инфернальное величество.

- Митчелл Расселл, также известный как Папа Митч, Прохиндей, Пивной Бочонок, Старый Плут и под многими другими прозваниями, ты справедливо оказался здесь, - голос стал громче и обрел интонации, с которыми судья зачитывает приговор серийному убийце на открытом заседании перед толпой газетчиков. - Митчелл, ты вёл жизнь, полную порока: лгал, сквернословил, крал у богатых и бедных, уклонялся от налогов, шантажировал, промышлял контрабандой, фальшивомонетничеством и подлогами ради грязного золота, которое потом спускал на выпивку.

- Это подлая клевета! Оговор! Навет! – Митча понесло. Он был не в состоянии связно мыслить, но явно оскорбился в лучших чувствах. - Если когда-нибудь я и покупал алкоголь, то только для того, чтобы помочь расследованию. «Злобный Попугай» помогает людям! Защищает невинных граждан нашего любимого города от, - Митч замялся и слегка растерял пыл, - от любых опасностей, которые могут им угрожать. А попугая, между прочим, я кормлю!

- Ложь! – внезапно раздался до боли знакомый пронзительно-протяжный вопль Сильвера. И только потом последовал демонический бас:

- Изыди, мерзкое надоедливое создание! Митчелл, что ты предпочитаешь: глотать расплавленный свинец, вариться в кипящем масле или же мерить шагами собственные внутренности? Думай хорошенько, поскольку заниматься этим ты будешь вечно! – за этими словами последовал адский хохот, который заставил Митча скукожиться, но вдруг он уловил в нём знакомые нотки и…

Митч прежде всего был – ну или по крайней мере считал себя – хладнокровным профессионалом. А в голове каждого профессионала, как известно, существует некий рубильник, который в стрессовых ситуациях заставляет разум и тело работать на пределе.

- Заткнись-ка на секунду, - хладнокровно бросил он демону, - Сильвер, ты здесь?

В этот момент стали в голосе Митча хватило бы на вооружение маленькой армии, а посему, птица отвечала быстро и чётко:

- Так точно!

- Ты тоже помер?

- Никак нет!

- Ларри, сволочь! Быстро зажги свет и принеси чего-нибудь попить! Хватит с меня твоих шуточек! – в крике детектива странным образом смешались ярость и облегчение. Как ни крути, а помирать Митчу совсем не хотелось.

Через несколько минут он уже восстанавливал психологический баланс, сидя в неизменном кресле у неизменного камина в агентстве “Злобный Попугай”. В руках он держал огромную кружку холодного пива. Он попеременно то прихлебывал из неё маленькими глотками, то прикладывал её ко лбу. Ларри делал бутерброды и потешался:

- Ты бы видел свое лицо! Смешно же, а? В конце концов, ты сам утверждал, что можешь выпить бутылку гномского самогона без особых последствий, – Ларри безумно радовался тому, что ему, наконец, удалось хоть ненадолго поколебать ледяное спокойствие партнера. Он чувствовал себя словно человек, который растопил айсберг или сдвинул гору. Митч не обижался – его можно было охарактеризовать по-разному, но прилагательные “эмоциональный” или ”ранимый” в этом списке отсутствовали – но, с другой стороны, пострадал имидж, а имидж – это святое.

- Избавь меня от своего навязчивого присутствия, – голос Митча был чёрств как сердце демона. - И, кстати, дело не в количестве выпивки, а в её качестве. Ты бы на моём месте действительно помер.

- Да ладно тебе. Я просто хотел пошутить и чуть-чуть не рассчитал, - Ларри задумался и добавил. - Вернее, ты опять не рассчитал.

Митч демонстративно сохранял молчание.

- Ну и ладно! Тогда я сам раскрою новое дело и заберу гонорар! – вспылил Ларри, но весь его эмоциональный порыв был остановлен Митчем, который молча покачал головой. Самым неприятным было то, что Митч был прав – в паре действительно работалось намного легче. Они удачно дополняли друг друга, и Ларри вряд ли мог раскрыть действительно стоящее дело в одиночку. Несмотря на то, что это утверждение было справедливо и относительно Митча, Ларри как-то притих и сказал:

- Ладно, ладно… Извини, я действительно перегнул палку.

Митч хмыкнул. Ларри тяжело вздохнул, собрался с мыслями и произнёс:

- О, премного уважаемый светоч чистого разума! Я, полное раскаяния ничтожество пред твоим взором, взываю к высочайшему милосердию и молю о прощении за свое чудовищное злодеяние. Да буду я навеки проклят, если дерзну повторить подобную глупость.

Митч удовлетворённо улыбнулся, кивнул и сделал большой глоток из кружки.

- А вообще, вышло действительно забавно. Так что там за дело?

- Дочь лорда-протектора мертва. Надо идти к зданию Муниципалитета.

- Во дворец? – Митч издал тягостный вздох мученика. - У тебя есть деньги на извозчика? Не думаю, что смогу дойти туда пешком.

***

Извозчик бодро пощёлкивал кнутом, погоняя флегматичную низкорослую лошадку, которая, стоически терпя такое обращение, упорно не прибавляла скорости ни на йоту. В который раз кучер подумал о том, что где-то глубоко внутри, под слоем жёсткой свалявшейся шерсти, его печальная кляча была редкостным мазохистом, и перестал орудовать кнутом. Тем более что через тонкую стенку экипажа доносился очень интересный разговор.

- Пока ты, партнер, прохлаждался в мире делирия – а я говорил, что так и будет, лишь только у тебя появится хоть пара монет…

- Может, откроешь бюро предсказаний? – огрызнулся Митч, настроение которого падало по мере того, как подробности вчерашнего вечера всплывали из глубин похмельного сознания. Он развернул газетку, доставая бутерброд с сыром, впился в него зубами и принялся мрачно жевать.

- Не перебивай. Короче, я проснулся и отправился завтракать в «Булочку-с-Маслицем». Лучший мокко в городе, ты знаешь. Там ещё официантки  - эльфийки, симпатичные, в зелёненьких юбочках, - Ларри углубился в описание сервиса, интерьера, кухни и прочих прелестей заведения. 

- Ларри, лапидарнее, - не выдержал Митч. Ларри покопался в своём лексическом багаже и не нашел значения этого слова, а потому просто решил продолжить:

- И только принимаюсь я за завтрак, как ко мне подбегает запыхавшийся мальчишка и передает конверт,  – помятый конверт без опознавательных знаков был явлен пред мутные очи Митча. В конверте обнаружилась записка. На качественной мелованной бумаге, украшенной вензелями, значилось каллиграфическим почерком:

Уважаемые господа Ларри Гувер и Митчелл Расселл!

К сожалению, я не могу увидеться с вами лично в связи с обстоятельствами, которые вскоре станут вам известны, однако же, смею заверить в своей искренней заинтересованности вашими услугах. Сегодня утром дочь лорда-протектора, Алисия Лайст была найдена мёртвой в собственной постели. К сожалению, у меня есть причины не доверять официальным лицам в этом деле, а посему, я буду признателен, если вы возьмётесь за расследование этого довольно щепетильного дела за скромную плату в 20 золотых монет.

P.S. Несомненно, вы пожелаете обследовать место преступления. Просто представьтесь прислуге.

P.P.S. Надеюсь, задаток в 50 серебряных покроет ваши издержки и убедит в серьезности моих намерений.

Искренне ваш,

Э.Ф.

Митч поперхнулся, увидев сумму залога. Бывали случаи, когда им приходилось рисковать шкурой за такие деньги. С другой стороны, они никогда не начинали работу вот так, с бухты-барахты, ничего не зная ни о заказчике, ни о предстоящем расследовании. Слишком  часто случалось так, что вместо обещанных золотых гор, приходилось разгребать кучи гораздо менее приятных веществ, а потом спешно ретироваться из-под неусыпного внимания блюстителей порядка. Сейчас жадность боролась с инстинктом самосохранения. Митч бросил взгляд на напарника. Судя по нездоровому блеску глаз, инстинкт самосохранения Ларри эту битву проиграл.

- Партнёр, - осторожно начал Митч, - мы же не берёмся за работу, предварительно не разобравшись. А ещё мы не лезем в дела, связанные с политикой.

Как и большинство граждан Венты, Митч определял политику как “грязное дело” и презрительно сплёвывал при упоминании имени любого госслужащего. Он ничего не имел против грязи как таковой – за определённую плату партнёры могли взяться за работу, весьма условно находившееся в рамках закона. Дело было в другом: Митч терпеть не мог, когда экскременты называют удобрением, ложь – дипломатией, шпионов – послами, вымогательство – налогами, а свору драчливых полоумных старикашек величают парламентом. И постоянно командуют.

- Митч, он заплатил нам пятьдесят «лапок»[1], - Ларри для убедительности произнёс ещё раз по слогам, - пять-де-сят. А мы еще даже не взялись за расследование. Напомни, сколько мы получили за прошлое дело?

Когда Митч подавленно промолчал, Ларри выудил из кармана мешочек и азартно им позвякал.

- А можем получить двадцать золотых, понимаешь?

- Или закончить на плахе за измену. Политика, – буркнул Митч, как будто это что-то объясняло.

- Митчелл Расселл, ты – отпетый параноик и неисправимый пессимист! Получив деньги, мы сможем надолго отказаться от сомнительных удовольствий: никаких призраков, сбрендивших крестьян с оборотнями и прочего, так любимого тобой веселья.

Ларри, напротив, не видел в политике ничего плохого. Он считал, что скверных людей хватает в любой профессии, а чем ругать правительство и портить себе нервы, надо молча приспосабливаться к окружающим условиям и строить свою собственную жизнь так, словно нет никаких высших сил.

Митч вздохнул, уставился в окошко и принялся набивать трубку. В чём-то Ларри был прав. С похмелья отвратительность низкопробного курева ощущалась особенно резко, а хороший табак стоил дорого. Митч снова вздохнул и, поневоле, начал размышлять о том, куда можно будет потратить свою половину золота.

Копыта лошадки хлюпали по вечно грязной дороге, а за окнами неторопливо разворачивались панорама центрального района Венты, именуемого в официальных документах Жилым, а в простонародье – Клоакой. Волчьей, разумеется.[2] Экипаж лавировал по узким кривым улочками, где крыши домов частенько закрывали небо, а смрад стоял такой, что даже крысы презрительно воротили носы. Наконец, хлюпанье сменилось цокотом – извозчик миновал внутренние ворота и выехал на Южный тракт, метко поименованный Кишкой. Ещё через полчаса, детективы расплатились с извозчиком и высадились у ворот Дворцового Квартала.

Это была жемчужина Южного Района. По сути – город в городе внутри города. Здесь, за десятифутовым забором художественной ковки под усиленной охраной гвардейцев располагался необъятный, утопающий в роскошных садах, фонтанах и статуях Дворец Муниципалитета, а также личные поместья членов Совета. Митч посмотрел на свои поношенные сапоги. Несмотря на то, что он их старательно почистил и отполировал, они смотрелись на мостовой также органично как бродяга на светском рауте. Когда Митч поднял глаза, его встретил полный презрения взгляд высоченного гвардейца, закованного в начищенную до блеска парадную броню с золотой волчьей мордой на грудной пластине.

- Митчелл Расселл и Ларри Гувер, – выдавил из себя растерявшийся Ларри. Он почти ожидал, что его сейчас же возьмут за шкирку и вышвырнут, словно нашкодившего школяра. Вопреки ожиданиям, гвардеец только кивнул и отворил тяжелые ворота ровно настолько, чтобы Ларри удалось в них пролезть. Митчу же пришлось до упора втянуть живот и протискиваться на выдохе. Если бы они не слышали о железной выдержке гвардейцев, то могли бы поклясться, что бронированный привратник уничижительно хмыкнул. 

Детективы проскользнули, стараясь быть как можно незаметнее, через дворцовую площадь, не обращая внимания ни на прекраснейший фонтан, ни на ансамбль скульптур, изображавший отцов-основателей Венты в героических позах. Они направились по самой широкой дорожке, справедливо рассудив, что ведет она в самое важное место. Миновав еще пару подозрительно косящихся гвардейцев, детективы оказались перед монументальными мраморными ступенями, ведущими к не менее монументальным дверям из чёрного дерева, украшенным орнаментом слоновой кости. У дверей торчала очередная пара гвардейцев, на сей раз - со скрещенными алебардами. За парапетом повыше ворот стояло несколько арбалетчиков и что-то подсказывало Ларри, что зазубренные наконечники тяжелых болтов были готовы за секунду сделать из детективов пару дикобразов. Очень мёртвых дикобразов. Внезапно Ларри почувствовал себя очень неуютно, и у него появилось непреодолимое желание схорониться в ближайшем кусте роз.

К счастью, из какого-то тёмного угла как чёрт из табакерки выскочил низенький человечек в изумрудной ливрее дома Лайстов, отделанной золотыми галунами, ухватил обоих детективов за рукав, потащил куда-то вбок, шипя:

- Не в сам же дворец, остолопы! Совсем спятили? Тут после убийства леди чёрти-что творится, – лакей бурчал все десять минут, которые понадобились ему, чтобы провести детективов к особняку Лайстов, который более походил на игрушечный замок, протолкать в черный ход, миновать несколько служебных помещений, подняться по лестнице и показать дверь в спальню леди Алисии. Он что-то неразборчиво проворчал на прощанье и испарился.

- А, господа детективы! Приветствую, – в роскошно обставленной комнате сидел не кто иной, как Ореа Ойдо собственной непревзойденной персоной. Выглядел инспектор неважно – волосы взлохмачены, на лбу выступили бисеринки пота. Голос инспектора звучал устало, а сам он уныло изучал взглядом узор на паркетном полу, удостоив «господ детективов» лишь мимолетным сумрачным взглядом.

- И мы вас, инспектор! – Ларри тщетно щегольнул самой обаятельной улыбкой. – А можно взглянуть на тело?

Инспектор вскинул голову и энергично вскочил с кресла. На лице его отразилось мгновенно возникшее желание сжать Ларри в дружеских объятьях, да так чтоб кости захрустели, и дыханье сперло в перекрытой трахее. Он сдержался и снова тяжело сел.

- Ах, да, вы же ничего не знаете, – он подавленно вздохнул. - Меня вызвали в десять часов утра, когда обнаружили тело. Я осмотрел помещение, улик не обнаружил. Коронер зафиксировал факт смерти, но не смог определить её причину без вскрытия, – инспектор достал из кармана батистовый платочек и вытер пот со лба. Взгляд Ларри, несколько заблудившийся в неисчислимых зеркалах и зеркальцах, украшавших комнату, упал на кровать. Смятая постель была пуста.

- И труп увезли на вскрытие? – подсказал младший детектив.

Инспектор продолжил, стиснув зубы, чтобы не разораться. Тугая струя злости фонтаном пробивалась сквозь трещину в плотине самообладания. 

- Как же! Шеф сорвал с места, устроил выволочку. Потребовал как можно скорее найти преступника, чтобы лорд-протектор успокоился. Чёрт возьми, да они пальцем ткнули, кого арестовывать! Пришлось брать этого сопливого любовника Алисии, Эльмулейва Финча. Парень, сын одного крупного купца, на десяток лет её моложе. Он явно ни в чем не виноват – не тот человек, да и мотива нет. А мы его кинули в следственный изолятор только потому, что он вчера вечером был у неё, – инспектор сокрушенно покачал головой, - потом вернулись сюда для дальнейшего расследования, а труп исчез. Пропал бесследно. Испарился,  – инспектор нервным жестом указал на смятую постель и в сердцах сплюнул. Митч молча протянул ему фляжку с виски, которую прихватил с собой. Удивительно, но Ойдо, который славился своим здоровым образом жизни, на этот раз не отказался и сделал изрядный глоток. Прокашлявшись с непривычки, он отдал флягу.

- Спасибо. Криминалистов я уже отослал, они ничего не нашли. Слуг из этого крыла дворца мы выставили ещё утром, а гвардейцы никого подозрительного не заметили. И уж точно никто не выносил труп, – инспектор тряхнул головой.

- А потом вызвал меня к себе папенька, Катберт Лайст. Наорал на меня за то, что Финча арестовали. Расписал, какой парнишка молодец да как он Алисию любит всем сердцем, да какие мы, видите-ли, идиоты, что его заподозрили, - Ойдо оборвал свои излияния, шумно выдохнул, поднялся и кивнул детективам, прощаясь.

- Пойду освобождать полюбовничка. Труп унёс убийца или сообщник, а Финч никак не мог давать указания из-за решетки, мы об этом позаботились. И за что мне это все?

- Каждому своё, – философски сказал Митч.

Ойдо двинулся к выходу, но остановился в дверях и сказал:

- И не беспокойте лорда. Он все равно вас к себе не пустит: заперся в башне и попеременно то скорбит, то рвёт и мечет. Как бы совсем не спятил, бедняга.

 После того как за полицейским закрылась дверь, Ларри вытащил из-за пазухи записку заказчика

- Ага, значит, «никак не мог давать указания из-за решетки». Письмо-то точно от него.

Митч согласно хмыкнул, уселся на освобожденный инспектором стул и принялся набивать трубку.

 – Ларри, приступай к осмотру места преступления.

Подгонять напарника не было необходимости, он уже азартно рылся в ящиках секретера, шелестел бумагами, заглядывал под кровать – в общем, совершал все те действия, которые до него уже не раз были выполнены полицией. Митч молча курил и наблюдал за действом.

- Знаешь, а наша покойница, похоже, была помешана на собственной внешности, – хмыкнул Ларри, открыв очередной ящик и узрев нестройный ряд разнокалиберных флаконов, баночек и бутылочек с косметикой. Емкости пестрели завлекательными этикетками: “Чудестный элексир Флипса: упругий жывот, подтянутые ляшки. Результат загарантирован только при саотвествующих тренировках!”, ”Охлаждающая сыворотка фригидии северной: красота застынет навек!”, ”Экстракт коры Железного Дуба:  сделает кожу мягкой и шелковистой. Также подходит для выделки шкур”, ”Afomthikbr: rjcvtebrc (iklerqque). SAJFHASFKL! WPOGT!!”и тому подобных.

- Ну, не зря же ее считали первой красавицей города. А ведь ей было уже за тридцать, да? – отозвался Митч.

- Тридцать два. А выглядела на двадцать пять, – перед тем как выйти из агентства, Ларри не преминул проштудировать краткое издание альманаха “Кто есть что в Венте”. - А ещё она курила и скрывала это, - сказал Ларри, вытягивая из дальнего угла нижнего ящичка узкую хрустальную пепельницу, в которой лежало несколько смятых окурков. На каждом из них был след тёмно-зелёной помады.

- Курение убивает, - глубокомысленно изрёк Митч, старательно выдувая серию колечек из дыма.

“Забавно, на какие только ухищрения не пускаются женщины, чтобы  помешать времени делать свое дело. Искренне полагают, что прихорашиваются для мужчин, хотя на состояние их кожи, прическу и макияж в лучшем случае обращают внимание только так называемые подружки. И женщины идут на все, чтобы быть красивее, оригинальнее (зеленая помада, например), соблазнительнее этих самых подружек. А кто остаётся в выигрыше? Фармацевты, алхимики, массажисты, парикмахеры и прочие дельцы. Страшно подумать, сколько стоит вот эта вот штука”, – думал Ларри, крутя в руках небольшую баночку из темного аптечного стекла. Ни этикетки, ни клейма производителя на ней не было. На крышке остался кусочек сургучной печати, на которой был изображён  значок, напоминающий переплетённые щупальца. Детектив отжал зажимы и откупорил крышку. В нос резко и тошнотворно ударил запах, в котором причудливо смешались месяц нестиранные носки Митча, давно забытый кусочек сыра, свежий навоз, чьи-то подмышки и утреннее дыхание тролля. Над всем этим воспарил воздушный и лёгкий аромат старого козла, пикантно приправленный тухлым яичком. У Ларри перехватило дыхание, а из глаз полились слезы.

Запах легко сокрушил окружавшую Митча завесу из табачного дыма и перегара, и сыщик поспешно взвизгнул:

– Окно, живо!

Ларри метнулся к спасительному окну и резко его распахнул. Прохладный ветерок, колыхнув занавесками, ворвался в комнату, и дышать стало значительно легче. Митч, недолго думая, подбежал к источнику свежего воздуха и стал жадно глотать его. Когда детективы отдышались, Ларри осторожно подобрал выпавшую из рук баночку, плотно закупорил крышкой и внимательно осмотрел. На дне осталось немного некоей коричневой субстанции.

- Ларри, глянь-ка! – позвал Митч.

На карнизе обнаружилось небольшое смазанное коричневое пятно, которое издавало – правда, слабее – тот самый незабываемый запах вещества из баночки. Вероятно, полицейские не заметили этого, поскольку не открывали окно – да и зачем, ведь спальня находилась на высоте добрых пяти ярдов от земли.

- А его, между прочим, можно открыть только изнутри, – Митч постучал по добротной раме.

- Точно, - поддакнул Ларри. Детективы понимающе переглянулись. Чтобы сложить из кусочков целую картинку, прежде всего, нужно найти сами кусочки, и первый шаг в этом направлении был сделан. Митч постучал трубкой о карниз, вытряхивая пепел. Ветер жадно подхватил серые хлопья и унёс их в сторону моря.

Цветы под окном были чуть примяты. Внизу широкими шагами мерил двор гвардеец. Он завернул за угол, вскоре появился снова. Умудрённый опытом детектив еле сдержал детский позыв плюнуть ему на блестящий шлем.

- Я предлагаю сейчас отобедать в «Королевской Охоте», коль скоро у нас водятся деньжата, а потом разделимся. Я пойду к Золону-алхимику, спрошу, что это за гадость такая, – Митч подбросил стеклянную баночку в воздух и ловко поймал, - а ты отправишься навестить этого, как там его… без вины виноватого.

- Эльмулейва Финча, – мрачно подсказал Ларри, которому совершенно не улыбалась перспектива общаться с избалованным сынком богатейшего купца в городе. Как и любой небогатый человек, Ларри почитал всех нуворишей прохиндеями, а их наследников – глупцами и снобами.

- А почему это именно я должен идти к Финчу?

- Во-первых, - Митч начал загибать свои короткие толстые пальцы, - я просто не выговорю его имя, а ты уже запомнил; во-вторых, я нынче несколько непрезентабелен, чего не произошло бы, проснись я в своей постели; в-третьих, записку с заказом передали именно тебе; в-четвертых, вы с ним примерно одного возраста, а молодежь всегда легко находит общий язык, - Митч поглядел на оставшийся оттопыренный мизинец, но больше доводов не придумал, поэтому загнул его молча, подкрепив этот жест значительным взглядом.

Иногда он был просто невыносим в этом своём «Папа знает, Папа пожил». Это отношение к внешнему миру в целом и к Ларри в частности очень раздражало последнего, особенно учитывая то, что чаще всего Митч был прав. Оставалось только обреченно кивнуть.

- Ладно, пойдём, дедуля. Пора уж нам откушать! – съехидничал Ларри.

- Воистину пора, желторотик! – в тон ухмыльнулся Митч.

Сыщики тихонько спустились по ступеням, поплутали по коридорам и, наконец, с облегчением покинули дом.

***

Детективы сидели на террасе одного из самых приличных ресторанов в городе и наслаждались заслуженным обедом, стараясь не замечать косых взглядов нескольких представителей высшего общества, которые сидели за соседним столиком, и, манерно оттопырив мизинцы, ковыряли четырьмя видами вилок нечто, выглядящее не очень съедобным, но наверняка очень дорогое и модное. Ларри же блаженно жевал восхитительную отбивную, прихлебывал  красное 1437 года и наблюдал исключительно редкое явление – вместо алкоголя, напарник запивал свою порцию нежной телятины свежевыжатым грейпфрутовым соком.

- Молодцы эти ребята из Университета! – Митч с удовольствием причмокнул. – Скрестить апельсин и помпельмус это гениальная идея!

- Что, печень бережешь? – не смог удержаться от колкости Ларри. – Неужто спохватился на старости лет?

- Ларри, Ларри, ничего-то ты не понимаешь, - с назидательным видом покачал головой Митч. - Вина мы и у себя в районе купим, а вот грейпфрутовый сок – большая редкость! Кроме того, он богат витаминами,  минералами, антиоксидантами и облегчает похмельный синдром. Очень рекомендую, – сыщик пополнил стакан из стоящего на столе кувшина.

- Анти… чем? – озадаченно переспросил партнер, но Митч отмахнулся с превосходством великого астронома, не собирающегося разъяснять устройство вселенной сиволапому крестьянину. Ларри вновь задумался о том, как часто Митч употребляет слова, значения которых не знает.

Митч растянулся на шезлонге, подставляя объемистый живот ласковому осеннему солнышку, возможно последнему в этом году. Сытный обед разморил его, хотелось прикрыть глаза и немного вздремнуть. Ларри почесал в затылке и, собравшись с мыслями, начал:

- Слушай, касательно нашего дела. Если убийца, - тут Митч прервал его, подняв палец, и веско проговорил, еле ворочая языком:

- Беспочвенные измышления до добра не доводят. Не забивай голову, просто собирай улики. Вечером всё обсудим.

Ларри ещё немного посидел, а когда снова повернулся к Митчу, тот уже спал, неожиданно тихо посапывая. Ларри справедливо рассудил, что персонал ресторана растолкает партнера, как только тот начнет оглашать улицу своим громогласным храпом, что произойдет минут через пятнадцать. Идти на встречу с Финчем безумно не хотелось, но Ларри предпочитал расправляться с неприятными делами быстрее, не откладывая их в долгий ящик, а Митч это свойство порою подло эксплуатировал.

- Уважаемый, – подозвал он проходившего мимо официанта, - не подскажете случаем, где найти мистера Финча?

- Старшего или младшего? – изломил бровь официант, одетый гораздо лучше своего клиента, а потому несколько самодовольный.

- Младшего.

- Тогда поезжайте в доки, там мистера Финча все знают.

- В доки? – по разумению Ларри все богатые люди жили либо на Юге либо на Востоке. - Вы уверены?

- Конечно, – официант одарил его ледяной улыбкой и вернулся к своей работе. Сыщику не оставалось ничего другого, кроме как нанять экипаж - а здесь он обошелся в три раза дороже, чем в центре - для поездки в порт.

[1] Вента, как любой уважающий себя город, располагает своей собственной валютой. Монеты, если вам повезло, были медными, серебряными и золотыми. На реверсе каждой из них была изображена часть тела волка: на медных – хвост, на серебряных – лапа, а на золотых – профиль волчьей морды. Ну а если не повезло, могла попасться монетка из любого материала и с любым изображением.

[2] Как мы помним, полуостров, на котором находится Вента, формой своей напоминает тело волка или собаки. Вента (“ноздря” в переводе с архаичного) располагается прямо на носу оного. Отсюда – многие шуточки местного населения.

 

[Captain Old]

28?

Изменено June 12, 2013 пользователем Captain Old

[elCT]

28?

считай 56 книжных. Не маленький такой рассказик

[Captain Old]

28?

считай 56 книжных. Не маленький такой рассказик

да не в размере дело.

[elCT]

да не в размере дело.

Ага. Главное не размер твоего карандаша, а почерк, да?   

Выкладываю новый рассказ, но это уже вроде и не рассказ. 28, блять, вордовских страниц. Это же дохуя, да? Короче, решил разбить на три части. Вот первая.

 

Я ль на свете всех белее?

 

Яркий лучик утреннего солнца застенчиво пробился сквозь неплотно задёрнутые шторы спальни госпожи Алисии, дочери лорда-протектора Катберта Лайста и, по совместительству, почетного член-корреспондента Вентийской Академии Неточных Наук. Теплый оранжевый отблеск упал на секретер красного дерева, пробежался по страницам недописанной статьи об этических аспектах ловли гигантских бабочек, поднялся по стене, занятой великолепной мариной “Одинокий парус”, мягко двинулся по шелковому постельному белью грандиозной двуспальной кровати с ножками в форме грифоновых лап и упал на частично обнаженную  - высокую, идеальной формы, с маленькой родинкой – левую грудь знатной особы. Солнце неторопливо всходило, и маленький удачливый лучик уже радостно ласкал изящные изгибы ключицы,  переходящие в красивую шею, задержался на ямочке подбородка, миновал полуоткрытые полные губы, продвинулся вверх по щеке, тронутой благородной бледностью, и достиг, наконец, роскошных черных ресниц.

Раздался вежливый стук в дверь, голос горничной приветливо провозгласил:

- Госпожа, завтрак прибыл!

Алисия не шелохнулась. Солнечный зайчик обиженно побежал дальше на лоб, а горничная тихонько приоткрыла дверь.

- Госпожа, простите, но вчера вы просили подать завтрак в постель. Госпожа? – голос дрогнул.

Горничная осторожно вкатила в комнату столик с подносом, источающим аппетитные ароматы кофе и свежевыпеченных круассанов, приблизилась к хозяйке, прикоснулась к аристократично-точёному запястью и, побледнев, со всех ног бросилась прочь. Несмотря на тёплое солнечное утро, кожа леди уже остыла и начала наливаться синевой. Дочь лорда-протектора, тридцати двух лет от роду, была мертва.

***

“Холодно. Почему так холодно и жестко? Где я? Черт возьми, есть и более важный вопрос – кто я? И почему так дьявольски болит голова? И желудок? И все тело, если уж на то пошло? И где кошка, которая, судя по вкусу, справила нужду мне в рот?”

Прекрасное утро, плавно переходящее в день, застало Митча отнюдь не в привычной мягкой постели, на которой со временем образовалось углубление, повторяющее форму его тела в идеально подходящей для сна позе.

- Какая, к бесу, кошка? – пробормотал Митч и с трудом разлепил глаза. Это помогло мало – вокруг царил густой полумрак, где-то неподалеку размеренно капала вода. Детектив лежал на холодном влажном полу, частично в луже собственной липкой остывшей слюны. К Митчу потихоньку возвращалась память: да, вчера он слегка перебрал, но это была совсем не та легкая сухость в горле, которой обычно оборачивалась очередная попойка для его организма, омытого океанами выпивки. Напротив, это был король тремора, владыка дегидратации, властелин тошноты, император головной боли, в общем – безраздельный повелитель всех похмелий этого бренного мира.

- Да чтоб я сдох! – простонал Митч, растирая виски.

Удивительно, но на этот чисто риторическое восклицание Митчу ответили. Глубокий резонирующий голос с ноткой самодовольства произнес:

- Уже. Алкогольная интоксикация.

Митч вдруг понял, что это был за навязчивый запах, висевший в воздухе. Сера. Пахло серой. А на потолке метались отблески огня. В душу начали закрадываться подозрения самого паршивого толка.

- Ты кто? – язык еле ворочался полудохлым червем в безводной пустыне рта.

- О, Митчелл, ты же детектив! – в голосе проступила издёвка. – Ты умер и попал сюда. Полагаю, мне не нужно представляться?

В Линтрисе была добрая сотня богов покрупней и помельче, каждый из коих имел собственную уютную преисподнюю, а вот атеистов не существовало вовсе: сложно не верить в существование сверхъестественных сущностей, если они иногда разгуливают посреди смертных, так и норовя вмешаться во всё происходящее. Впрочем, Митч совсем не горел желанием знакомиться с обладателем голоса до того, как в этом возникнет необходимость. А желательно – никогда. Неразумно было бы обидеть существо своим невежеством, и детектив выдавил универсальное:

- Нет-нет, ваше инфернальное величество.

- Митчелл Расселл, также известный как Папа Митч, Прохиндей, Пивной Бочонок, Старый Плут и под многими другими прозваниями, ты справедливо оказался здесь, - голос стал громче и обрел интонации, с которыми судья зачитывает приговор серийному убийце на открытом заседании перед толпой газетчиков. - Митчелл, ты вёл жизнь, полную порока: лгал, сквернословил, крал у богатых и бедных, уклонялся от налогов, шантажировал, промышлял контрабандой, фальшивомонетничеством и подлогами ради грязного золота, которое потом спускал на выпивку.

- Это подлая клевета! Оговор! Навет! – Митча понесло. Он был не в состоянии связно мыслить, но явно оскорбился в лучших чувствах. - Если когда-нибудь я и покупал алкоголь, то только для того, чтобы помочь расследованию. «Злобный Попугай» помогает людям! Защищает невинных граждан нашего любимого города от, - Митч замялся и слегка растерял пыл, - от любых опасностей, которые могут им угрожать. А попугая, между прочим, я кормлю!

- Ложь! – внезапно раздался до боли знакомый пронзительно-протяжный вопль Сильвера. И только потом последовал демонический бас:

- Изыди, мерзкое надоедливое создание! Митчелл, что ты предпочитаешь: глотать расплавленный свинец, вариться в кипящем масле или же мерить шагами собственные внутренности? Думай хорошенько, поскольку заниматься этим ты будешь вечно! – за этими словами последовал адский хохот, который заставил Митча скукожиться, но вдруг он уловил в нём знакомые нотки и…

Митч прежде всего был – ну или по крайней мере считал себя – хладнокровным профессионалом. А в голове каждого профессионала, как известно, существует некий рубильник, который в стрессовых ситуациях заставляет разум и тело работать на пределе.

- Заткнись-ка на секунду, - хладнокровно бросил он демону, - Сильвер, ты здесь?

В этот момент стали в голосе Митча хватило бы на вооружение маленькой армии, а посему, птица отвечала быстро и чётко:

- Так точно!

- Ты тоже помер?

- Никак нет!

- Ларри, сволочь! Быстро зажги свет и принеси чего-нибудь попить! Хватит с меня твоих шуточек! – в крике детектива странным образом смешались ярость и облегчение. Как ни крути, а помирать Митчу совсем не хотелось.

Через несколько минут он уже восстанавливал психологический баланс, сидя в неизменном кресле у неизменного камина в агентстве “Злобный Попугай”. В руках он держал огромную кружку холодного пива. Он попеременно то прихлебывал из неё маленькими глотками, то прикладывал её ко лбу. Ларри делал бутерброды и потешался:

- Ты бы видел свое лицо! Смешно же, а? В конце концов, ты сам утверждал, что можешь выпить бутылку гномского самогона без особых последствий, – Ларри безумно радовался тому, что ему, наконец, удалось хоть ненадолго поколебать ледяное спокойствие партнера. Он чувствовал себя словно человек, который растопил айсберг или сдвинул гору. Митч не обижался – его можно было охарактеризовать по-разному, но прилагательные “эмоциональный” или ”ранимый” в этом списке отсутствовали – но, с другой стороны, пострадал имидж, а имидж – это святое.

- Избавь меня от своего навязчивого присутствия, – голос Митча был чёрств как сердце демона. - И, кстати, дело не в количестве выпивки, а в её качестве. Ты бы на моём месте действительно помер.

- Да ладно тебе. Я просто хотел пошутить и чуть-чуть не рассчитал, - Ларри задумался и добавил. - Вернее, ты опять не рассчитал.

Митч демонстративно сохранял молчание.

- Ну и ладно! Тогда я сам раскрою новое дело и заберу гонорар! – вспылил Ларри, но весь его эмоциональный порыв был остановлен Митчем, который молча покачал головой. Самым неприятным было то, что Митч был прав – в паре действительно работалось намного легче. Они удачно дополняли друг друга, и Ларри вряд ли мог раскрыть действительно стоящее дело в одиночку. Несмотря на то, что это утверждение было справедливо и относительно Митча, Ларри как-то притих и сказал:

- Ладно, ладно… Извини, я действительно перегнул палку.

Митч хмыкнул. Ларри тяжело вздохнул, собрался с мыслями и произнёс:

- О, премного уважаемый светоч чистого разума! Я, полное раскаяния ничтожество пред твоим взором, взываю к высочайшему милосердию и молю о прощении за свое чудовищное злодеяние. Да буду я навеки проклят, если дерзну повторить подобную глупость.

Митч удовлетворённо улыбнулся, кивнул и сделал большой глоток из кружки.

- А вообще, вышло действительно забавно. Так что там за дело?

- Дочь лорда-протектора мертва. Надо идти к зданию Муниципалитета.

- Во дворец? – Митч издал тягостный вздох мученика. - У тебя есть деньги на извозчика? Не думаю, что смогу дойти туда пешком.

***

Извозчик бодро пощёлкивал кнутом, погоняя флегматичную низкорослую лошадку, которая, стоически терпя такое обращение, упорно не прибавляла скорости ни на йоту. В который раз кучер подумал о том, что где-то глубоко внутри, под слоем жёсткой свалявшейся шерсти, его печальная кляча была редкостным мазохистом, и перестал орудовать кнутом. Тем более что через тонкую стенку экипажа доносился очень интересный разговор.

- Пока ты, партнер, прохлаждался в мире делирия – а я говорил, что так и будет, лишь только у тебя появится хоть пара монет…

- Может, откроешь бюро предсказаний? – огрызнулся Митч, настроение которого падало по мере того, как подробности вчерашнего вечера всплывали из глубин похмельного сознания. Он развернул газетку, доставая бутерброд с сыром, впился в него зубами и принялся мрачно жевать.

- Не перебивай. Короче, я проснулся и отправился завтракать в «Булочку-с-Маслицем». Лучший мокко в городе, ты знаешь. Там ещё официантки  - эльфийки, симпатичные, в зелёненьких юбочках, - Ларри углубился в описание сервиса, интерьера, кухни и прочих прелестей заведения. 

- Ларри, лапидарнее, - не выдержал Митч. Ларри покопался в своём лексическом багаже и не нашел значения этого слова, а потому просто решил продолжить:

- И только принимаюсь я за завтрак, как ко мне подбегает запыхавшийся мальчишка и передает конверт,  – помятый конверт без опознавательных знаков был явлен пред мутные очи Митча. В конверте обнаружилась записка. На качественной мелованной бумаге, украшенной вензелями, значилось каллиграфическим почерком:

Уважаемые господа Ларри Гувер и Митчелл Расселл!

К сожалению, я не могу увидеться с вами лично в связи с обстоятельствами, которые вскоре станут вам известны, однако же, смею заверить в своей искренней заинтересованности вашими услугах. Сегодня утром дочь лорда-протектора, Алисия Лайст была найдена мёртвой в собственной постели. К сожалению, у меня есть причины не доверять официальным лицам в этом деле, а посему, я буду признателен, если вы возьмётесь за расследование этого довольно щепетильного дела за скромную плату в 20 золотых монет.

P.S. Несомненно, вы пожелаете обследовать место преступления. Просто представьтесь прислуге.

P.P.S. Надеюсь, задаток в 50 серебряных покроет ваши издержки и убедит в серьезности моих намерений.

Искренне ваш,

Э.Ф.

Митч поперхнулся, увидев сумму залога. Бывали случаи, когда им приходилось рисковать шкурой за такие деньги. С другой стороны, они никогда не начинали работу вот так, с бухты-барахты, ничего не зная ни о заказчике, ни о предстоящем расследовании. Слишком  часто случалось так, что вместо обещанных золотых гор, приходилось разгребать кучи гораздо менее приятных веществ, а потом спешно ретироваться из-под неусыпного внимания блюстителей порядка. Сейчас жадность боролась с инстинктом самосохранения. Митч бросил взгляд на напарника. Судя по нездоровому блеску глаз, инстинкт самосохранения Ларри эту битву проиграл.

- Партнёр, - осторожно начал Митч, - мы же не берёмся за работу, предварительно не разобравшись. А ещё мы не лезем в дела, связанные с политикой.

Как и большинство граждан Венты, Митч определял политику как “грязное дело” и презрительно сплёвывал при упоминании имени любого госслужащего. Он ничего не имел против грязи как таковой – за определённую плату партнёры могли взяться за работу, весьма условно находившееся в рамках закона. Дело было в другом: Митч терпеть не мог, когда экскременты называют удобрением, ложь – дипломатией, шпионов – послами, вымогательство – налогами, а свору драчливых полоумных старикашек величают парламентом. И постоянно командуют.

- Митч, он заплатил нам пятьдесят «лапок»[1], - Ларри для убедительности произнёс ещё раз по слогам, - пять-де-сят. А мы еще даже не взялись за расследование. Напомни, сколько мы получили за прошлое дело?

Когда Митч подавленно промолчал, Ларри выудил из кармана мешочек и азартно им позвякал.

- А можем получить двадцать золотых, понимаешь?

- Или закончить на плахе за измену. Политика, – буркнул Митч, как будто это что-то объясняло.

- Митчелл Расселл, ты – отпетый параноик и неисправимый пессимист! Получив деньги, мы сможем надолго отказаться от сомнительных удовольствий: никаких призраков, сбрендивших крестьян с оборотнями и прочего, так любимого тобой веселья.

Ларри, напротив, не видел в политике ничего плохого. Он считал, что скверных людей хватает в любой профессии, а чем ругать правительство и портить себе нервы, надо молча приспосабливаться к окружающим условиям и строить свою собственную жизнь так, словно нет никаких высших сил.

Митч вздохнул, уставился в окошко и принялся набивать трубку. В чём-то Ларри был прав. С похмелья отвратительность низкопробного курева ощущалась особенно резко, а хороший табак стоил дорого. Митч снова вздохнул и, поневоле, начал размышлять о том, куда можно будет потратить свою половину золота.

Копыта лошадки хлюпали по вечно грязной дороге, а за окнами неторопливо разворачивались панорама центрального района Венты, именуемого в официальных документах Жилым, а в простонародье – Клоакой. Волчьей, разумеется.[2] Экипаж лавировал по узким кривым улочками, где крыши домов частенько закрывали небо, а смрад стоял такой, что даже крысы презрительно воротили носы. Наконец, хлюпанье сменилось цокотом – извозчик миновал внутренние ворота и выехал на Южный тракт, метко поименованный Кишкой. Ещё через полчаса, детективы расплатились с извозчиком и высадились у ворот Дворцового Квартала.

Это была жемчужина Южного Района. По сути – город в городе внутри города. Здесь, за десятифутовым забором художественной ковки под усиленной охраной гвардейцев располагался необъятный, утопающий в роскошных садах, фонтанах и статуях Дворец Муниципалитета, а также личные поместья членов Совета. Митч посмотрел на свои поношенные сапоги. Несмотря на то, что он их старательно почистил и отполировал, они смотрелись на мостовой также органично как бродяга на светском рауте. Когда Митч поднял глаза, его встретил полный презрения взгляд высоченного гвардейца, закованного в начищенную до блеска парадную броню с золотой волчьей мордой на грудной пластине.

- Митчелл Расселл и Ларри Гувер, – выдавил из себя растерявшийся Ларри. Он почти ожидал, что его сейчас же возьмут за шкирку и вышвырнут, словно нашкодившего школяра. Вопреки ожиданиям, гвардеец только кивнул и отворил тяжелые ворота ровно настолько, чтобы Ларри удалось в них пролезть. Митчу же пришлось до упора втянуть живот и протискиваться на выдохе. Если бы они не слышали о железной выдержке гвардейцев, то могли бы поклясться, что бронированный привратник уничижительно хмыкнул. 

Детективы проскользнули, стараясь быть как можно незаметнее, через дворцовую площадь, не обращая внимания ни на прекраснейший фонтан, ни на ансамбль скульптур, изображавший отцов-основателей Венты в героических позах. Они направились по самой широкой дорожке, справедливо рассудив, что ведет она в самое важное место. Миновав еще пару подозрительно косящихся гвардейцев, детективы оказались перед монументальными мраморными ступенями, ведущими к не менее монументальным дверям из чёрного дерева, украшенным орнаментом слоновой кости. У дверей торчала очередная пара гвардейцев, на сей раз - со скрещенными алебардами. За парапетом повыше ворот стояло несколько арбалетчиков и что-то подсказывало Ларри, что зазубренные наконечники тяжелых болтов были готовы за секунду сделать из детективов пару дикобразов. Очень мёртвых дикобразов. Внезапно Ларри почувствовал себя очень неуютно, и у него появилось непреодолимое желание схорониться в ближайшем кусте роз.

К счастью, из какого-то тёмного угла как чёрт из табакерки выскочил низенький человечек в изумрудной ливрее дома Лайстов, отделанной золотыми галунами, ухватил обоих детективов за рукав, потащил куда-то вбок, шипя:

- Не в сам же дворец, остолопы! Совсем спятили? Тут после убийства леди чёрти-что творится, – лакей бурчал все десять минут, которые понадобились ему, чтобы провести детективов к особняку Лайстов, который более походил на игрушечный замок, протолкать в черный ход, миновать несколько служебных помещений, подняться по лестнице и показать дверь в спальню леди Алисии. Он что-то неразборчиво проворчал на прощанье и испарился.

- А, господа детективы! Приветствую, – в роскошно обставленной комнате сидел не кто иной, как Ореа Ойдо собственной непревзойденной персоной. Выглядел инспектор неважно – волосы взлохмачены, на лбу выступили бисеринки пота. Голос инспектора звучал устало, а сам он уныло изучал взглядом узор на паркетном полу, удостоив «господ детективов» лишь мимолетным сумрачным взглядом.

- И мы вас, инспектор! – Ларри тщетно щегольнул самой обаятельной улыбкой. – А можно взглянуть на тело?

Инспектор вскинул голову и энергично вскочил с кресла. На лице его отразилось мгновенно возникшее желание сжать Ларри в дружеских объятьях, да так чтоб кости захрустели, и дыханье сперло в перекрытой трахее. Он сдержался и снова тяжело сел.

- Ах, да, вы же ничего не знаете, – он подавленно вздохнул. - Меня вызвали в десять часов утра, когда обнаружили тело. Я осмотрел помещение, улик не обнаружил. Коронер зафиксировал факт смерти, но не смог определить её причину без вскрытия, – инспектор достал из кармана батистовый платочек и вытер пот со лба. Взгляд Ларри, несколько заблудившийся в неисчислимых зеркалах и зеркальцах, украшавших комнату, упал на кровать. Смятая постель была пуста.

- И труп увезли на вскрытие? – подсказал младший детектив.

Инспектор продолжил, стиснув зубы, чтобы не разораться. Тугая струя злости фонтаном пробивалась сквозь трещину в плотине самообладания. 

- Как же! Шеф сорвал с места, устроил выволочку. Потребовал как можно скорее найти преступника, чтобы лорд-протектор успокоился. Чёрт возьми, да они пальцем ткнули, кого арестовывать! Пришлось брать этого сопливого любовника Алисии, Эльмулейва Финча. Парень, сын одного крупного купца, на десяток лет её моложе. Он явно ни в чем не виноват – не тот человек, да и мотива нет. А мы его кинули в следственный изолятор только потому, что он вчера вечером был у неё, – инспектор сокрушенно покачал головой, - потом вернулись сюда для дальнейшего расследования, а труп исчез. Пропал бесследно. Испарился,  – инспектор нервным жестом указал на смятую постель и в сердцах сплюнул. Митч молча протянул ему фляжку с виски, которую прихватил с собой. Удивительно, но Ойдо, который славился своим здоровым образом жизни, на этот раз не отказался и сделал изрядный глоток. Прокашлявшись с непривычки, он отдал флягу.

- Спасибо. Криминалистов я уже отослал, они ничего не нашли. Слуг из этого крыла дворца мы выставили ещё утром, а гвардейцы никого подозрительного не заметили. И уж точно никто не выносил труп, – инспектор тряхнул головой.

- А потом вызвал меня к себе папенька, Катберт Лайст. Наорал на меня за то, что Финча арестовали. Расписал, какой парнишка молодец да как он Алисию любит всем сердцем, да какие мы, видите-ли, идиоты, что его заподозрили, - Ойдо оборвал свои излияния, шумно выдохнул, поднялся и кивнул детективам, прощаясь.

- Пойду освобождать полюбовничка. Труп унёс убийца или сообщник, а Финч никак не мог давать указания из-за решетки, мы об этом позаботились. И за что мне это все?

- Каждому своё, – философски сказал Митч.

Ойдо двинулся к выходу, но остановился в дверях и сказал:

- И не беспокойте лорда. Он все равно вас к себе не пустит: заперся в башне и попеременно то скорбит, то рвёт и мечет. Как бы совсем не спятил, бедняга.

 После того как за полицейским закрылась дверь, Ларри вытащил из-за пазухи записку заказчика

- Ага, значит, «никак не мог давать указания из-за решетки». Письмо-то точно от него.

Митч согласно хмыкнул, уселся на освобожденный инспектором стул и принялся набивать трубку.

 – Ларри, приступай к осмотру места преступления.

Подгонять напарника не было необходимости, он уже азартно рылся в ящиках секретера, шелестел бумагами, заглядывал под кровать – в общем, совершал все те действия, которые до него уже не раз были выполнены полицией. Митч молча курил и наблюдал за действом.

- Знаешь, а наша покойница, похоже, была помешана на собственной внешности, – хмыкнул Ларри, открыв очередной ящик и узрев нестройный ряд разнокалиберных флаконов, баночек и бутылочек с косметикой. Емкости пестрели завлекательными этикетками: “Чудестный элексир Флипса: упругий жывот, подтянутые ляшки. Результат загарантирован только при саотвествующих тренировках!”, ”Охлаждающая сыворотка фригидии северной: красота застынет навек!”, ”Экстракт коры Железного Дуба:  сделает кожу мягкой и шелковистой. Также подходит для выделки шкур”, ”Afomthikbr: rjcvtebrc (iklerqque). SAJFHASFKL! WPOGT!!”и тому подобных.

- Ну, не зря же ее считали первой красавицей города. А ведь ей было уже за тридцать, да? – отозвался Митч.

- Тридцать два. А выглядела на двадцать пять, – перед тем как выйти из агентства, Ларри не преминул проштудировать краткое издание альманаха “Кто есть что в Венте”. - А ещё она курила и скрывала это, - сказал Ларри, вытягивая из дальнего угла нижнего ящичка узкую хрустальную пепельницу, в которой лежало несколько смятых окурков. На каждом из них был след тёмно-зелёной помады.

- Курение убивает, - глубокомысленно изрёк Митч, старательно выдувая серию колечек из дыма.

“Забавно, на какие только ухищрения не пускаются женщины, чтобы  помешать времени делать свое дело. Искренне полагают, что прихорашиваются для мужчин, хотя на состояние их кожи, прическу и макияж в лучшем случае обращают внимание только так называемые подружки. И женщины идут на все, чтобы быть красивее, оригинальнее (зеленая помада, например), соблазнительнее этих самых подружек. А кто остаётся в выигрыше? Фармацевты, алхимики, массажисты, парикмахеры и прочие дельцы. Страшно подумать, сколько стоит вот эта вот штука”, – думал Ларри, крутя в руках небольшую баночку из темного аптечного стекла. Ни этикетки, ни клейма производителя на ней не было. На крышке остался кусочек сургучной печати, на которой был изображён  значок, напоминающий переплетённые щупальца. Детектив отжал зажимы и откупорил крышку. В нос резко и тошнотворно ударил запах, в котором причудливо смешались месяц нестиранные носки Митча, давно забытый кусочек сыра, свежий навоз, чьи-то подмышки и утреннее дыхание тролля. Над всем этим воспарил воздушный и лёгкий аромат старого козла, пикантно приправленный тухлым яичком. У Ларри перехватило дыхание, а из глаз полились слезы.

Запах легко сокрушил окружавшую Митча завесу из табачного дыма и перегара, и сыщик поспешно взвизгнул:

– Окно, живо!

Ларри метнулся к спасительному окну и резко его распахнул. Прохладный ветерок, колыхнув занавесками, ворвался в комнату, и дышать стало значительно легче. Митч, недолго думая, подбежал к источнику свежего воздуха и стал жадно глотать его. Когда детективы отдышались, Ларри осторожно подобрал выпавшую из рук баночку, плотно закупорил крышкой и внимательно осмотрел. На дне осталось немного некоей коричневой субстанции.

- Ларри, глянь-ка! – позвал Митч.

На карнизе обнаружилось небольшое смазанное коричневое пятно, которое издавало – правда, слабее – тот самый незабываемый запах вещества из баночки. Вероятно, полицейские не заметили этого, поскольку не открывали окно – да и зачем, ведь спальня находилась на высоте добрых пяти ярдов от земли.

- А его, между прочим, можно открыть только изнутри, – Митч постучал по добротной раме.

- Точно, - поддакнул Ларри. Детективы понимающе переглянулись. Чтобы сложить из кусочков целую картинку, прежде всего, нужно найти сами кусочки, и первый шаг в этом направлении был сделан. Митч постучал трубкой о карниз, вытряхивая пепел. Ветер жадно подхватил серые хлопья и унёс их в сторону моря.

Цветы под окном были чуть примяты. Внизу широкими шагами мерил двор гвардеец. Он завернул за угол, вскоре появился снова. Умудрённый опытом детектив еле сдержал детский позыв плюнуть ему на блестящий шлем.

- Я предлагаю сейчас отобедать в «Королевской Охоте», коль скоро у нас водятся деньжата, а потом разделимся. Я пойду к Золону-алхимику, спрошу, что это за гадость такая, – Митч подбросил стеклянную баночку в воздух и ловко поймал, - а ты отправишься навестить этого, как там его… без вины виноватого.

- Эльмулейва Финча, – мрачно подсказал Ларри, которому совершенно не улыбалась перспектива общаться с избалованным сынком богатейшего купца в городе. Как и любой небогатый человек, Ларри почитал всех нуворишей прохиндеями, а их наследников – глупцами и снобами.

- А почему это именно я должен идти к Финчу?

- Во-первых, - Митч начал загибать свои короткие толстые пальцы, - я просто не выговорю его имя, а ты уже запомнил; во-вторых, я нынче несколько непрезентабелен, чего не произошло бы, проснись я в своей постели; в-третьих, записку с заказом передали именно тебе; в-четвертых, вы с ним примерно одного возраста, а молодежь всегда легко находит общий язык, - Митч поглядел на оставшийся оттопыренный мизинец, но больше доводов не придумал, поэтому загнул его молча, подкрепив этот жест значительным взглядом.

Иногда он был просто невыносим в этом своём «Папа знает, Папа пожил». Это отношение к внешнему миру в целом и к Ларри в частности очень раздражало последнего, особенно учитывая то, что чаще всего Митч был прав. Оставалось только обреченно кивнуть.

- Ладно, пойдём, дедуля. Пора уж нам откушать! – съехидничал Ларри.

- Воистину пора, желторотик! – в тон ухмыльнулся Митч.

Сыщики тихонько спустились по ступеням, поплутали по коридорам и, наконец, с облегчением покинули дом.

***

Детективы сидели на террасе одного из самых приличных ресторанов в городе и наслаждались заслуженным обедом, стараясь не замечать косых взглядов нескольких представителей высшего общества, которые сидели за соседним столиком, и, манерно оттопырив мизинцы, ковыряли четырьмя видами вилок нечто, выглядящее не очень съедобным, но наверняка очень дорогое и модное. Ларри же блаженно жевал восхитительную отбивную, прихлебывал  красное 1437 года и наблюдал исключительно редкое явление – вместо алкоголя, напарник запивал свою порцию нежной телятины свежевыжатым грейпфрутовым соком.

- Молодцы эти ребята из Университета! – Митч с удовольствием причмокнул. – Скрестить апельсин и помпельмус это гениальная идея!

- Что, печень бережешь? – не смог удержаться от колкости Ларри. – Неужто спохватился на старости лет?

- Ларри, Ларри, ничего-то ты не понимаешь, - с назидательным видом покачал головой Митч. - Вина мы и у себя в районе купим, а вот грейпфрутовый сок – большая редкость! Кроме того, он богат витаминами,  минералами, антиоксидантами и облегчает похмельный синдром. Очень рекомендую, – сыщик пополнил стакан из стоящего на столе кувшина.

- Анти… чем? – озадаченно переспросил партнер, но Митч отмахнулся с превосходством великого астронома, не собирающегося разъяснять устройство вселенной сиволапому крестьянину. Ларри вновь задумался о том, как часто Митч употребляет слова, значения которых не знает.

Митч растянулся на шезлонге, подставляя объемистый живот ласковому осеннему солнышку, возможно последнему в этом году. Сытный обед разморил его, хотелось прикрыть глаза и немного вздремнуть. Ларри почесал в затылке и, собравшись с мыслями, начал:

- Слушай, касательно нашего дела. Если убийца, - тут Митч прервал его, подняв палец, и веско проговорил, еле ворочая языком:

- Беспочвенные измышления до добра не доводят. Не забивай голову, просто собирай улики. Вечером всё обсудим.

Ларри ещё немного посидел, а когда снова повернулся к Митчу, тот уже спал, неожиданно тихо посапывая. Ларри справедливо рассудил, что персонал ресторана растолкает партнера, как только тот начнет оглашать улицу своим громогласным храпом, что произойдет минут через пятнадцать. Идти на встречу с Финчем безумно не хотелось, но Ларри предпочитал расправляться с неприятными делами быстрее, не откладывая их в долгий ящик, а Митч это свойство порою подло эксплуатировал.

- Уважаемый, – подозвал он проходившего мимо официанта, - не подскажете случаем, где найти мистера Финча?

- Старшего или младшего? – изломил бровь официант, одетый гораздо лучше своего клиента, а потому несколько самодовольный.

- Младшего.

- Тогда поезжайте в доки, там мистера Финча все знают.

- В доки? – по разумению Ларри все богатые люди жили либо на Юге либо на Востоке. - Вы уверены?

- Конечно, – официант одарил его ледяной улыбкой и вернулся к своей работе. Сыщику не оставалось ничего другого, кроме как нанять экипаж - а здесь он обошелся в три раза дороже, чем в центре - для поездки в порт.

[1] Вента, как любой уважающий себя город, располагает своей собственной валютой. Монеты, если вам повезло, были медными, серебряными и золотыми. На реверсе каждой из них была изображена часть тела волка: на медных – хвост, на серебряных – лапа, а на золотых – профиль волчьей морды. Ну а если не повезло, могла попасться монетка из любого материала и с любым изображением.

[2] Как мы помним, полуостров, на котором находится Вента, формой своей напоминает тело волка или собаки. Вента (“ноздря” в переводе с архаичного) располагается прямо на носу оного. Отсюда – многие шуточки местного населения.

 

Вторая часть.

Спустя полтора часа, молодой детектив стоял на Вентийской набережной, полной грудью вдыхая холодный солёный воздух. Чайки пронзительно перекликались с яро бранившимися докерами, скрипели снасти, хлопали паруса, на всех известных языках кричали матросы, а фоном этому смешению звуков служил никогда не смолкающий прибой. Совсем рядом надрывался звонкий мальчишеский голос:

- Вентийский Вести! Вентийские Вести! Забастовка троллей в Промышленной Компании ЛаМерка! Гильдия Конезаводчиков объявляет набор сотрудников! Будет ли избран новый Аркмаг? Об этом и многом другом читайте в «Вестнике Венты»! Мистер, не желаете газетку, дёшево?

Ларри вздрогнул и, оглянувшись, увидел маленького щуплого паренька лет двенадцати с объемистой сумкой, набитой газетами.

- Нет, спасибо. А не подскажешь, где можно найти особняк Финча младшего?

Малец по-разбойничьи воззрился на детектива, щербато улыбнулся и протянул худую ладошку. Ларри пошарил в кармане плаща, нащупал пару медяков и вложил их в протянутую ладонь. Монетки неуловимо исчезли, а улыбка стала шире.

- Дык, в Южном районе, знамо дело. Ихние дома все там.

Ларри скрипнул зубами и мысленно сконструировал восьмиэтажное произведение ругательного искусства, которое витиевато перечисляло нескольких особо неуемных демонов, их домашних питомцев и различные любопытные интимные отношения, в которые они вступали с напыщенным официантом, что подсказал ему приехать сюда. Детектив уже открыл было рот, чтобы исторгнуть из себя сей шедевр, но газетчик хитро подмигнул и уточнил:

- Но вам ведь нужен не особняк, а сам мистер Финч, верно? – вновь показалась грязная ладошка, Ларри бросил на неё ещё одну монету.

- Вон там, видите верфи? Самая большая вам и нужна, там мистер Финч всегда в это время работает, - мальчик махнул рукой.

“Точно, верфь! Как я мог забыть!” - подумал сыщик и раздосадовано хлопнул себя по лбу. - ”Фирма “Финч и сын” – крупнейшие судостроители Венты. А младший там, наверное, важную шишку из себя корчит, штаны протирает да указания дает!” - Ларри всегда раздражали те начальники, которые ничего не понимая в деле, стояли над душой и давали наставления с авторитетным видом. Он сплюнул и зашагал в указанном направлении.

Минут через десять Ларри оказался на верфи. Строительство нового корабля шло полным ходом – раздавался стук молотков и визжание пил, сновали вспотевшие рабочие, везде громоздились кучи досок, бочки со смолой, бухты канатов. Детектив растерянно стоял в этом бурлящем людском муравейнике, слабо соображая, что делать дальше. К счастью, рядом как раз проходил раздетый по пояс молодой работяга, утирающий грязной тряпицей струившийся со лба пот. За голенище его сапога был заткнут небольшой топор.

- Эй, дружище! – напустив на себя грубоватый вид, крикнул сыщик. - Подскажи, где найти Финча младшего?

Приятное, открытое лицо рабочего растянулось в дружелюбной улыбке, голубые глаза прищурились.

- К вашим услугам.

Ларри потешно похлопал глазами, сглотнул, не зная, что сказать. Молодой человек заметил его растерянность и, пожалуй, получил от нее удовольствие.

- А вы – мистер Гувер? Ничего, людям свойственно ошибаться. Вы, небось, ожидали увидеть надушенного франта в цилиндре, который только и знает, как тратить заработанные папашей деньги?

- Нет, ну что вы, - Ларри замялся, запоздало ощущая, как щеки предательски краснеют, ибо кораблестроитель слово в слово озвучил его мысли. Возможно, и мысли многих людей до него. Эльмулейв размашисто хлопнул Ларри по плечу, выбив из плаща облачко пыли.

- Плохо врёте, мистер! Но я полагаю, вы не поздороваться пришли. Пойдемте в офис, поговорим.

Молодой человек взял Ларри под локоть и повёл, вернее, почти потащил его в сторону располагавшегося рядом небольшого здания. Постепенно, смущение уступило место подозрению – для человека, только что побывавшего в тюрьме по обвинению в убийстве собственной возлюбленной, Финч выглядел слишком жизнерадостно. Однако когда за Финчем затворилась дверь небольшого офиса, большую часть которого занимал заваленный чертежами стол, он позволил себе роскошь расслабиться. К вящему удивлению детектива, Эльмулейв устало плюхнулся в кресло, словно вся его энергичность закончилась на пороге офиса.

- Фу-ух, - выдохнул он, - наконец-то можно немного отдохнуть. Скажите, мистер Гувер, вы нашли ублюдка, который убил Алисию?

-Э, к сожалению нет, мистер Финч. Дело в том, что мы не уверены, - сыщик замялся, – вообще ни в чем не уверены. Собственно даже в том, что она мертва. Трупа нет, а незаметно утащить тело взрослой девушки из охраняемого особняка весьма проблематично. Могу я задать несколько вопросов?

Эльмулейв, кажется, воспрянул духом.

- Конечно. Я в вашем распоряжении на, - он достал из кармана часы и быстро на них взглянул, - примерно полчаса. Работа не ждет, знаете ли. А еще хорошо помогает отвлечься от всего этого. И, пожалуйста, называйте меня просто Эльмулейв. Ненавижу я эти формальности.

Ларри подумал, что «просто Эльмулейв» звучит как оксюморон, но вслух говорить об этом не стал. Мистер Финч производил очень хорошее впечатление, держался уверенно. Было видно, что это волевой человек, который привык действовать, в отличие от прочих представителей золотой молодёжи. Возможно, именно этим он и привлек внимание Алисии Лайст. Ларри собрался с мыслями, еще раз помянув Митча недобрым словом. Детектив очень смутно представлял, о чём расспрашивать кораблестроителя.

- Эльмулейв, а как ваш отец относится к вашей личной жизни?

- Мой отец очень гордый человек. Лично ему импонирует моя связь с дочерью лорда-протектора, но он всегда оглядывается на общество.

- Его не устраивает разница в возрасте?

- И это тоже, - Финч поморщился, словно ему наступили на больную мозоль, - но в основном он считает, что людям нашего происхождения – а мы из ремесленников – не следует водить близких знакомств с аристократией. Нас никогда не примут в высшее общество и не важно, насколько мы богаты. Здесь нужна родословная. Опять же, недовольство аристократов чревато разорением. Им ведь вполне по силам повлиять на решения совета, задушить нас налогами и так далее.

Ларри размышлял. Мог ли Финч-старший убить Алисию, обеспечив таким образом спокойствие в высшем обществе. А сын? Сын переживёт, время лечит. Версия трещала по швам – мотивы были не очевидны, да и схема выглядела слишком сложной. Да и куда девался труп? А что же Лайсты?

- А что же Лайсты? - Ларри только сейчас осознал, что последний вопрос он произнес вслух.

- О, моя, как вы изволили выразиться “личная жизнь” вызвала бурление, - Эльмулейв замялся, подбирая приличное слово, - сливок общества. Лайсты ведут родословную от Свартабранда, одного из отцов-основателей. А по законам Венты дворянка, вышедшая замуж за простолюдина, теряет свой статус. Это стало бы позором семейства.

- Простите за откровенность, но не мог ли отец, - Ларри с присущим обычно Митчу цинизмом держал под подозрением всех, но в отличие от него, язык за зубами держать не умел.

- Совершенно невозможно! – с жаром прервал его Финч. - Мой отец кристально честный человек, а если вы имеете в виду Лайста, то он в своей дочери души не чаял. Он даже пытался изыскать пути присвоить мне дворянский титул, но подобный прецедент многим показался бы опасным. Медоточивое аристократическое общество становится похожим на пчелиный улей, лишь намекни на ущемление их уникальности. Жала, яд, назойливое гудение. Лично я думаю, что это кто-то из них. Клан Лайстов велик.

Это звучало убедительно. Одним убийством решить две проблемы: уничтожить нарождающийся прецедент и подвести Финча под монастырь. Удобно. У Ларри от напряженных раздумий начала болеть голова. Он попытался вспомнить всё, что знал о сложном иерархическом устройстве вентийского общества. Выходило, что смерть Алисии была выгодна всем – старая аристократия не желала обесценивания титулов, ремесленники не желали ссориться с власть предержащими.

- Эльмулейв, расскажите что-нибудь о самой Алисии, - Ларри даже не представлял, что хотел услышать, просто этот вопрос казался уместным.

- Лисса, Лисса, - Финч вздохнул. - Знаете, я вряд ли могу быть объективным в этом вопросе. Она была добра, обходительна, получила хорошее гуманитарное образование, особенно увлекалась этикой и эстетикой. Алисия много сил посвящала благотворительности, участвовала в некоммерческих организациях, писала статейки для околонаучных журналов. Впрочем, вы можете об этом прочесть в любом выпуске “Кто есть что”.

- У неё были враги?

- Враги – я бы не сказал. Завистников и оппонентов хватало, как и у любой публичной персоны.

- А может, он знала какой-то очень важный секрет? – совсем уж отчаялся сыщик. Почему Митч, гораздо лучше разбирающийся в политике, не пришёл сюда сам? Сидит сейчас со старым чёртом Золоном и вино трескает. Финч тем временем пожал плечами.

- Мы не так часто виделись, чтобы говорить о придворных интригах. Насколько я знаю, самым важным секретом было имя её косметического консультанта, - молодой человека, похоже, зацепило. - На самом деле, я тысячу раз говорил ей, что внешность имеет очень малое значение, что я люблю её не за гладкие щёчки. Она не слушала, очень переживала из-за нашей разницы в возрасте. Экспериментировала со всякими средствами, пытаясь сохранить свежесть и красоту. Говорила, что через двадцать лет я буду в расцвете сил, а она превратится в старуху. А теперь она умерла, - голос Финча дрогнул, но он вскоре взял себя в руки, - или пропала.

- Инспектор упоминал, что вы были у неё вчера вечером. Каково было её настроение? Говорила ли она что-то важное?

- Да, нормальное, кажется, настроение. Я бы даже сказал, лучше обычного, - Эльмулейв пожал плечами. - Мы разговаривали на разные темы. В основном о живописи. Ничего важного не припомню, простите.

- И последний вопрос, - сказал Ларри уже из чистого любопытства, - а вы знали, что Алисия курит?

- Что вы! Никотин ведь сушит кожу. Вот ее подруга Лиза, та дымит как печка, - Финч неодобрительно нахмурился. - Вчера она как раз заходила передо мной - я почувствовал запах табака, когда пришёл. Алисия сказала, что заходила Лиза. Можете поговорить с ней, она тоже интересуется живописью и сейчас наверняка малюет очередную картину со Старым Робом, но лично я ее терпеть не могу.

- Отчего же?

- Лиза всегда немного терялась на фоне Алисии, и это её, кажется, всё время злило. Прямо соперничество какое-то, - Финч передернул плечами. - У Лизы светлые волосы, острый нос и родинка слева над губой.

- Спасибо, Эльмулейв, вы очень помогли нам. Мы будем держать вас в курсе.

Ларри пожал крепкую руку Финча, который ещё раз попросил найти убийцу или саму Алисию, если она жива. Ларри заверил его, что они всенепременно сделают это.

***

Девушка, подходящая по описанию, сидела за треножным мольбертом и мечтательно водила кисточкой по холсту, изредка поглядывая на величественный корабль. Ларри заприметил её ещё издалека, узнав по одежде, что она явно из высших слоёв общества - обычно художники не работали в белоснежных шёлковых блузках.

Ларри подошёл вплотную, увидел тёмную родинку над губой девушки и, уверяясь, что это та, кого он искал, попытался привлечь её внимание:

- Добрый день, мисс Лиза. Прекрасная картина, - похвалил её Ларри, наблюдая тёмно-коричневую мазню на холсте, которая скорее была изображением растаявшей шоколадки в грязной луже, чем древнего галеона на величественных волнах.

- Вы так считаете? – наивно вскинула брови девушка.

Ларри самым серьёзным кивком головы подтвердил сказанное и представился:

- Ларри Гувер, частный детектив, - он достал своё самодельное удостоверение и помахал им у самого носа Лизы. - Я по поводу вашей подруги, Алисии.

- О, боже, - резко побледнела Лиза.

- Не волнуйтесь, мисс Лиза, - Ларри уже давно привык к таким реакциям. - Сегодня утром она была найдена мёртвой, но потом её тело пропало, так что это дело выглядит довольно странно. А вы вчера были у неё в гостях – она об этом говорила своему другу, мистеру Финчу. Вот мы и решили, что вы можете пролить свет на ситуацию.

Лиза дрожащими руками потянулась к роскошному портсигару, который лежал рядом с палитрой, и извлекла сигарету. Ларри галантно достал спички и предложил ей огонь. Она с благодарностью приняла. Ларри обратил внимание на сигареты – тонкие, с позолоченной полосой у фильтра. Марка была узнаваемой и очень дорогой – Ларри никогда даже не пробовал таких. Он вспомнил окурки в пепельнице у Алисии – толстые, из дешёвой бумаги и, конечно, безо всяких новомодных фильтров. Он понял, что Финч ошибся, а Алисия по какой-то причине скрывала визитёра. Лиза глубоко затянулась.

- Вы знаете, я думаю, что Эльмулейв что-то перепутал. Вчера меня там не было.

***

Солнце скрылось за набежавшими тучами, резкий порыв холодного ветра заставил Ларри плотнее запахнуть плащ. Осень вступала в свои права. Совсем скоро придется повязывать шарф и поддевать теплую жилетку. Детектив злобно воззрился на небо и пригрозил ему кулаком. Только дождя ему сегодня не хватало. Мысль материальна, утверждают некоторые философы Западного района, и в этом с ними соглашаются даже маги с Бло-оха, которые в принципе соглашаются с чем-то только в исключительных случаях. Первые холодные капли не заставили себя ждать, злонамеренно превращаясь в непрерывные струи. Ларри в очередной раз дал себе зарок купить зонт и тут услышал нестройное пение, доносящееся из «Кружки Бива» - его любимого кабака. Старая баллада, посвященная битве при Рилии, которая положила конец Эльмурийскому вторжению. Еще живы были ветераны, помнившие, как армия Альянса сошлась в кровопролитном бою с неудержимыми чернокожими воинами.

Зари кровавой свет играет на доспехах,

И гордо реют стяги отборнейших полков.

Жестокая им вскоре предстоит потеха,

И многие останутся кормить собой волков.

Вот боевые кони нервно бьют копытом,

Позвякивая сбруей и серебром стремён

Минута тишины пред неминучей битвой

И каждый воин грустно мыслит о своём.

Ларри, следуя песне, грустно помыслил о своём, пересчитал деньги в кармане и толкнул потрепанную дверь кабака. Перспектива выпить кружечку-другую пива казалась прямо-таки живительной. В лицо пахнул затхлый воздух, насыщенный парами алкоголя, табачным дымом и каким-то едким запахом, природу которого Ларри выяснять не хотел. Самое главное – воздух был замечательно теплым. Сыщик оглядел тускло освещенный тесный зал, отметил небольшую компанию поющих мужиков разбойного вида и угрюмую фигуру в капюшоне в углу. Непритязательная обстановка была практически стандартом в питейных заведениях подобного пошиба, а в роли отличительной черты кабака выступал сам бармен, колоритный и по-своему уникальный.

- Аргх, Ларрхи Гуверх, собственной перхсоной! – утробным голосом прорычал-пробулькал огромный зелёный тролль, возвышавшийся над стойкой как Дворец Муниципалитета над Южным районом. Это и был Бив. Его отличали непропорционально длинные мускулистые руки, усеянные бородавками, огненно-рыжая густая шевелюра и длинный кривой клык, из-за которого он и получил своё прозвище. От второго клыка остался только неровный обломок. Ларри поморщился – рычание тролля походило не то на скрежетание древнего ржавого механизма, не то на перекатывание острых камней в большой стальной бочке. Митч говаривал, что в нём слышалась первозданная природная мощь, но Ларри склонен был просто затыкать уши.

- Привет, Бив! Налей кружечку «Хобгоблина», - бросил он бармену. Тот почему-то всегда очень обижался, когда его настоящее имя выговаривали неправильно, а безошибочно воспроизвести это нагромождение клокочущих хрюков и бульков было под силу только урождённому троллю. Выбирая меньшее из двух зол, Бив предпочитал откликаться на прозвище.

- Дхержи, дхружище, - тролль пододвинул усевшемуся за стойку детективу огромную (других здесь не держали) двухпинтовую глиняную кружку, увенчанную шапкой белоснежной пены. Ларри сделал большой глоток, довольно крякнул – тёмное густое пиво оказалось нисколько не разбавленным – и поинтересовался:

- О чем нынче народ болтает?

- Кили Уродца прихлопнули вчера в Алом проулке. Нарвался на каких-то хмырей приезжих.

- Бедняги.

Кили, калека с рождения, был одним из самых умелых фальшивомонетчиков города, да еще и гномом. Гномья криминальная диаспора всегда трепетно защищала своих членов, что не мешало им, впрочем, грызться между собой как бешеным псам.

- Ага. Теперь их кишки по всей Клоаке собирают. А еще, говорят, Головотяпцы взяли контракт на инспектора Ойдо. А я вот принимаю ставки – удастся или нет.

- Опять? - поднял брови Ларри. - А он знает?

- А как же! Сам приходил пару золотых поставить, но я не принял – заинтересованная сторона как-никак, - тролль засмеялся. Теперь бочка с камнями покатилась, кувыркаясь, с очень высокой горы. Когда она, к облегчению Ларри, развалилась у подножия, детектив спросил:

- А про убийство леди Алисии ничего не слыхать?

- Кого? - тряхнул косматой головой тролль. - А, девки-то этой смазливой? Нашим до этого дела нет. Вон, разве что Дигмара все горюет. Как с утра новость по городу разнеслась, она всё и пьёт, - тролль чудовищной лапой указал на одинокую фигуру, скрючившуюся над кувшином в самом тёмном углу.

- И кто это?

- Дык ведьма! – бармен фыркнул. - Живёт тут неподалеку. Говорит, эта леди, как бишь её, была лучшей покупательницей. А я мыслю – единственной, - тролль опять заржал.

Ларри заказал ещё вина для ведьмы, расплатился, взял кружку и поданный троллем кувшин, пересек небольшой зал и осторожно присел на ветхий стул напротив ведьмы. Зрелище она представляла жалкое – дородная баба немолодых лет со спутанными чёрными волосами рисовала дешёвым вином на столешнице только ей понятные символы, поминутно шмыгала носом и утирала пьяные слёзы. Лицо было плохо видно – его скрывала тень капюшона.

- Дигмара, можно с тобой побеседовать? - обратился к ней Ларри, ставя напротив её полный кувшин довольно неплохого вина.

- От чего бы и нет, за спрос денег не берут.

- Почему ты так убиваешься? – мягко начал Ларри.

- Почему? Я тебе расскажу! Всем рассказываю, и тебе расскажу, - она громко икнула. - Благодетельница-то моя, госпожа Лайст, помёрла, вот я и печалуюсь.

- Я так понимаю, она к тебе захаживала? – осторожно поинтересовался детектив, но Дигмару, похоже, понесло.

- Захаживала? Да на ней весь мой бизенез, - старательно выговорила сложное слово ведьма, - держался! Мазечки, притирочки, компрессики да настоечки через слуг своих покупала. Такие деньжищи платила, каких я в жизни не видывала. Уж думала - заживу по-барски, сынка в университет устрою, любит он, вишь, книжки читать. А она возьми да и окочурься, даром что молодая.

- А какого рода зелья? – Ларри уже знал ответ, но решил удостовериться. Теперь стало понятно, почему Алисия предпочитала держать поставщика своих косметических средств в секрете. Он предложил ведьме сигарету и закурил сам.

- Говорила не сказывать никому, да чего уж теперича. Всё средства молодильные заказывала из компонентов заморских, дорогущих. И толк знала в снадобьях – никак не провести её было, дешёвки всякой намешавши.

- Ясно.

- Да чего тебе ясно-то? – пьяно махнула рукой уязвленная ведьма. - Ну куда, парень, я теперь дену полфунта вампирьего праха? А яйцо василиска? А травы из эльфийских лесов? А знаешь, во сколько оно все мне обошлось? Сколько сил я положила, это всё добывая! Вот взять, к примеру, - Дигмара удостоверилась, что бармен смотрит в другую сторону, и понизила голос, - слизь тролля. Из нее я хоть мази лечебной сварю, а вот остальное разве что выкинуть теперь.

Ларри не хотел даже думать, на какие ухищрения пришлось пойти колдунье, чтобы уговорить Бива поделиться слизью, и вместо этого спросил из научного интереса:

- А что, магию нельзя было использовать? Вы же колдунья, в некотором роде…

- Парень, - она попыталась эффектно хлопнуть по столу, но рука ее угодила в винную лужу, - ведьмовство – это одна десятая настоящего волшебства и две десятых внушения. Все остальное – шарлатанство, понимаешь? Колдую конечно, но только чтобы действие трав усилить, чтоб зелья чуть лучше алхимических выходили…

Ведьма перевела дух и вдруг горячо зашептала, будто выдавала невесть какую тайну, обдавая при этом Ларри винными парами:

- Тут ведь у-ни-вер-си-тет рядом, много знаний научных, вот магия и работает плохо. Это эльфы с друидами в своих лесах чудеса творят, да на Бло-охе маги вечно что-то затевают. А я тут что? Мухлюю вот помаленьку да травки смешиваю.

- А вы не знаете, может Алисия как-то странно вела себя в последние дни? – без особой надежды снова перевёл тему сыщик.

- Нет, мы не общались с ней на личные темы. К тому же – она давно не заходила, а сегодня я узнала, что она мертва.

Сыщик допил «Хобгоблина» и потушил сигарету в пепельнице. Разговор не клеился, ничего путного узнать не получилось. Он уже собрался распрощаться с горемычной ведьмой и отправиться домой, как тут она тоже опустила окурок в пепельницу. Ларри бросил взгляд и увидел насыщенно-зелёный след помады на кончике фильтра и передумал уходить. Он наклонился как можно ближе к ведьме и тихим, немного угрожающим голосом сказал:

- Дигмара, у меня есть все основания полагать, что ты вчера была у Алисии. Если не признаешь этого, то рискуешь повлечь на себя серьёзные подозрения в совершении убийства. Помада у тебя уж больно специфическая...

Дигмара с испугом отодвинулась назад, в полумраке на секунду открылось её лицо с большим горбатым носом. Макияж её даже в темноте казался чересчур ярким.

- Ну, хорошо, хорошо. Ишь, умный какой. Была я у неё вчера, и разговор у нас был неприятный. А молчала по привычке, не любила леди, когда болтают и мне молчать приказывала. А вчера сказала, мол, «спасибо вам, тётушка, за труды, больше покупать ничего не буду, только последний заказ заберу, как сделаете». Ну и сказала, что ей новое чудодейственное средство посоветовали, проверенное. Пообещала деньги, значится, за последний заказ и померла. А я осталась у разбитого корыта с кучей редких компонентов, которые даже продать некому.

- Очень интересно. Спасибо за информацию, - Ларри задумчиво почесал подбородок. О чем еще спросить ведьму он не знал, а посему попрощался, махнул рукой Биву и вышел в холодный дождь. Нужно было добраться до офиса, а все извозчики, как назло, словно в воду канули. Ларри натянул шляпу поглубже и угрюмо зашагал в сторону центра.

***

Когда порядком уставший и вымокший Ларри зашёл в офис, в ноздри ему ударил непередаваемый запах химических реактивов, исходивший, похоже, от рубашки напарника, которая лежала у двери в тазике с мыльной водой. Вода была подозрительно фиолетового цвета и потихоньку побулькивала, словно там проходила химическая реакция. В гостиной стояла бы гробовая тишина, если бы переливчато-музыкальный храп Митча не шевелил шторы и не дребезжал стеклами. Ларри подошел к обнаженному по пояс источнику звука, который развалился в кресле, и потряс его за плечо. Партнер не шелохнулся.

- Не вариант, - пронзительно донеслось с потолочной балки.

- Что, дедуля опять перебрал? – риторически осведомился Ларри, ожидавший именно этого. «Однако же, напарник совсем что-то в разнос пошёл. Меня заставил по всему городу подмётки стаптывать, а сам нахрючился до свинского состояния», - воспылал он праведным гневом. Вслух произнес лишь веское:

- Ух, подлец! – и изготовился уже было спихнуть партнера с кресла. Такое неуважение к чести и достоинству Митча, похоже, совсем не порадовало попугая. Сварливым голосом тот вопросил:

- А сам-то? Чую алкоголь, чую!

Ларри подивился, как попугай мог что-либо унюхать с такого расстояния в комнате, пропитанной химией. Птица явно блефовала, но гнев как-то сам собой схлынул. В конце концов, идеальных людей не бывает, а к чужим недостаткам нужно относиться снисходительно.

- Не твое дело. Лучше скажи, что произошло.

- А я почем знаю? Шеф явился усталый, злой как пес и настолько же вонючий, замочил рубашку, уселся в кресло и вырубился даже трубку не набив.

Ларри всегда коробило, что Сильвер называл шефом только Митча. С другой стороны, попугая партнёр завёл ещё до знакомства с Ларри. Делать было нечего, детектив пожал плечами и вынес тазик на улицу, поставив его под козырьком парадного входа. Центр Венты, конечно, не был сосредоточением добропорядочности, но здравый смысл подсказывал, что на источающую амбре рубашку никто все-таки не позарится.

Ларри наскоро поужинал ветчиной и собрался уже было подняться наверх в спальню, но остановился на первой ступеньке лестницы. Митч, конечно, иногда был просто невыносим, но за время их совместной работы Ларри проникся к нему профессиональным уважением. Они уже успели стать друзьями. Молодому детективу стало неловко за недавние злобные мысли. Он вздохнул, вернулся в гостиную и заботливо укрыл старшего товарища пледом. Сквозняки – штука коварная, особенно для людей в возрасте. Попугай издал что-то похожее на одобрительное хмыканье и принялся чистить перья. Ларри же, наконец, добрался до кровати, разделся и залез под пуховое одеяло. Ноги гудели от усталости, голова налилась свинцом, но сон всё не шёл. Калькуляция овечек, прыгающих через забор, не помогала, и сыщик сконцентрировался на шуршании дождя по крыше, старательно вычленяя его из храпа, проникающего даже сюда. «Вот получим деньги, я тут все стены пробкой обколочу. Тихо будет…», с этой мыслью Ларри отправился в царство Импианы, богини сна, и снились ему тролльи болота и прыгающая по кочкам ведьма с огромной клизмой.

***

Утром Ларри, пошатываясь, спустился по ступенькам, все еще пытаясь отогнать видение хохочущей ведьмы. Запах в гостиной сменился – аппетитно повеяло жареным луком. Из кухни слышалось скворчание, на фоне которого звучало крайне немузыкальное насвистывание. Дедуктивных способностей Ларри хватило на то, чтобы установить два факта: Митч готовил фирменную яичницу, и у него было прекрасное настроение. Редкое явление, между прочим. Обычно Митч вставал гораздо позже партнёра и сподоблялся лишь на кофе, да и то после долгих уговоров.

- Давай, умывайся. Почти готово, - бросил напарнику старший детектив, облаченный в полосатый халат и потому смотревшийся вдвойне радушно со сковородкой в руках.

Настроение Ларри заметно улучшилось, когда перед ним с грохотом опустилась огромная сковорода, наполненная восхитительной глазуньей из шести яиц, покоящейся на перине из лука, сладкого перца, помидоров и ветчины. Ларри вдохнул поднимающийся аромат и подумал, что ради такого завтрака можно запросто продать дьяволу душу. Не свою, конечно.

Ели они из одной сковородки, ибо Митч свято верил в принцип «меньше испачкаешь – меньше помоешь», и запивали завтрак ароматным кофе со сливками. Кофе был гордостью старшего детектива: свежемолотый, с добавлением пряностей, состав которых Ларри все никак не мог запомнить. Однажды он попробовал сварить такой же под пристальным руководством Митча, и, хотя тот клялся, что не утаил ни единого ингредиента, напиток всё равно получился немного не тот. «Это всё моя положительная энергетика», – говаривал старый прохиндей, бывший во всех прочих вопросах прожжённым скептиком и рационалистом. Ларри не поверил, но смирился с превосходством напарника в этом вопросе.

- Ну, как сходил вчера? – спросил Митч, макая кусочек хлеба в янтарный желток.

Ларри вкратце пересказал ему свои приключения. К его удивлению, напарник важно кивнул и промолвил:

- Что ж, картина немного проясняется.

- Да что ты! И кто же убийца? – съязвил Ларри. Митч, давно свыкшийся с ершистостью партнера, невозмутимо добавил в кофе четверть ложечки сахара, отхлебнул и зажмурился от удовольствия, совсем как сытый полосатый кот.

- Возможно, непосредственного убийцы нет.

- То есть? Какого-такого «непосредственного»?

- Ну, то есть её точно никто не бил по голове, не душил подушкой, не резал ножом.

- Это ещё коронер вчера установил, прости за каламбур, что причину смерти не установить, - с интересом прищурился Ларри.

- Рассказываю, - Митч не удержался от драматической паузы. - Вчера я зашел к Золону, и старый хрыч заставил меня помогать делать анализ той мерзости, что мы нашли в спальне леди. Доложу тебе, устал я как собака и надышался такого смрада, по сравнению с которым твои, приятель, подмышки покажутся кустом жасмина. Рубашку испачкал… А где она, кстати?

- Я выставил тазик на улицу. Содержимое грозилось разъесть и таз, и подвал под ним, - Ларри деланно передёрнулся. Митч одобрительно кивнул.

- Так вот, наш дражайший алхимик после всех мытарств сказал, что та мазь – что-то типа консерванта, используемого для бальзамирования трупов.

Ларри вспомнил хитрую рожу Золона и подумал, что чертяка все это понял, как только понюхал вещество. Наверняка он просто решил расквитаться за приснопамятную эктоплазму. Митч же тем временем продолжил:

- Я зашел в городской морг, пообщался со спецами. Крепкие ребята, кстати, при виде – точней, запахе – моей рубахи даже не поморщились. Они сказали, что подобные средства давно не применяют в силу их токсичности.

- То есть, оно могло служить причиной смерти? – ухватился Ларри за очевидную мысль, а потом обнаружилась мысль не менее очевидная. - И ты думаешь, что она сама отравилась этой штукой, не подозревая о ее ядовитости? Но кто в здравом уме будет мазаться такой мерзостью?

- Твой рассказ показывает, что здравым умом Алисия не отличалась, если речь заходила о красоте. Подумать только – слизь тролля! – Митч всмотрелся в блестящую поверхность кофейника и заметил седой волос в своих бакенбардах. Он подцепил его ногтями и, поморщившись, выдернул, после чего веско произнес:

- Красота требует жертв.

- Выходит – несчастный случай?

- Выходит, - кивнул Митч.

Они немного посидели молча. Митч набивал трубку, а Ларри припоминал вчерашний разговор с ведьмой. Казалось, была какая-то важная деталь, несколько слов, которые он упустил. Ларри погрузился в воспоминания, реконструируя разговор. Вот он несёт ведьме кувшин, она что-то болтает, потом Ларри грозит арестом за сокрытие важных для следствия сведений, вот она испугалась и начинает говорить.

- Стой, Митч. Когда Алисия отказывалась от услуг ведьмы, то сказала, что ей новое чудодейственное средство посоветовали.

- Ага, - Митч запыхтел трубкой. - Не своим умом дошла значит, а посоветовали? Чёрт бы побрал эти безличные предложения! Ищи теперь этого советчика...

- Но мы же, наверное, можем выяснить, откуда взялось это снадобье. Довольно изощрённое, надо признать, орудие убийства.

Митч самодовольно ухмыльнулся и погладил пузо:

- Я еще вчера навёл справки. На всякий случай. Снадобьем этим пользуются сейчас только владельцы слуг-зомби, дабы предохранить их от разложения. А контора, предлагающая их услуги, у нас в городе одна – «Вечный Зов». Северный район, Солнечный переулок, строение 47.